Уж небо дышало вчерней прохладой, И солнце садилось за летней эстрадой, Но в щёлочку малую между ветвями Оно просочилось шальными лучами, И сноп золотой засиял так слепяще , Что думалось: «Как бриллиант настоящий!»
Концерт началсЯ, и на сцену поднялся Мужчина... сперва неприметным казался: На улице встретишь – обычный прохожиий. Он был на артиста совсем не похожий.
На сцене держался свободно, как дома: Шутил и смеялся, как старый знакомый. Подумала я, хоть не всё понимала: «Какой же простой, обаятельный малый!»
Но «малый» умолк, пОднял правую руку, Трубу серебристую, словно подругу, К губам приложил – и вдохнул в неё душу: Она ожила – и запела: «Послушай!»
И тут – началось! Сверхъестественной силой Волшебная музыка всех захватила: Жевать перестали, с детьми забавляться, А стали скандировать, петь и смеяться.
А добрый волшебник с подругой-трубою Владел без усилий огромной толпою. Нет! Был её частью: со сцены спускался, Сидел с кем-то рядом – и вновь поднимался На сцену. И снова – чудесное: «Слушай!» Задорно поёт не труба, а пастуший
Рожок! А за ним - звук фанфары сигнальный Победно звенит. Даже... шланг поливальный Проснулся – и песню из недр исторгает, А трое детишек – держать помогают Тот шланг. А маэстро за то, что держали, По сэндвичу дал им. И те убежали.
И вдруг – словно вестник далёких столетий, Свидетель и радостей, и лихолетий – Наш древний шофар своим пеньем призывным, То светлым и праздничным, то заунывным Тревожит, и радостью вдруг награждает, И гордость за край свой родной пробуждает.
Но чудо с маэстро на сцене творила, Конечно, труба: она просто царила, И всё было этой царице подвластно: Призыв лебединый, могучий и страстный, Рыданье и смех, соловьиные трели И нежное пенье пастушьей свирели...
Ну словно Армстронг во плоти возродился И прямо в того трубача превратился! (Как жаль: он средь песен, кантат и аллегро Почти не играл гениального негра!)
А публика пела, свистела, кричала, Что время уж позднее, не замечала. Какая-то женщина миг улучила, Когда он был рядом – и с места вскочила, К нему подбежала, и к сердцу прижала, И – в щёку кудесника поцеловала.
Да! Был там ещё ряд артистов отличных: Трубе подпевала певичка – как птичка, Звучала дуэтом труба с саксофоном, Но было всё это (увы!) только фоном. Сверкает талант и без свиты блестящей: Ведь он – бриллиант. Бриллиант настоящий.
|