Их фамилия была Геббельс, Это сразу накладывало отпечаток. Их отец рассказывал рейху небыль, Особенно впечатлял он этим солдаток.
(Нет, вначале конечно верилось: Имеем право, мол, отомстить - Тевтонскому пища высокомерию. Ну и пошли они весь мир колотить!)
Жизнь была у них конечно неслабая, Если уж батя в таких тузах; Чья армия от кого там драпает - Ещё не повод вставать в слезах.
Проблемы детские имели место, Порой от строгости пекло в груди, Но даровал им Бог снова лето, И свет волшебный с небес сходил!
Ещё были интересные съёмки, Фильм был о праве инвалидов на смерть, Да и просто так там километры плёнки - Кто хочет сам может посмотреть.
Но всё же как-то, в 44-ом наверное, Что-то не то приключилось с рейхом, Бомбёжки начались совсем уж скверные, И что-то редко пошли успехи.
А там и вовсе их в бункер заперли, Но папа с Гитлером всё пропадал, Повсюду вонь, кровища, кабели, И, говорят, в Берлине самом – вандалы...
И вот однажды пришла к ним мама, С ней доктор был, он принёс лекарства, Они лежали уж все в пижамах, Они всё приняли, забыв упрямство.
Когда же русские заняли бункер, То в страшной комнате лежали в ряд Шесть человек без жизни звука, И было страшней чем в бою, говорят.
|