Над бездной памяти я проплываю снова
и вижу там тебя на темном дне,
ты больше не являешься во сне,
ты смотришь недовольно и сурово,
тебя не манит легкий звон весны,
срывающей холодные оковы,
страшишься ты лишиться тишины,
бежишь в себя от этой жизни новой,
и одинокие в тебе теснятся сны…

Стихов тебе я больше не пишу;
последние - как выжатые капли,
я сам как старый дом: еще дышу,
но птицы рвут из стен остатки пакли,
меня гнетут домашние спектакли,
как Прометей я их переношу,
я никуда не рвусь и не спешу,
ведь мы расстались навсегда, не так ли?

А может это - только вздорный миг -
и этот плач, и этот «черный ворон»?
Смиренно пребывая между книг,
прошедшей жизнью до краев я полон…
Ждет в гавани посеребренный бриг,
в тумане тает флорентийский лик,
и чайки бьются в гребни волн у мола,
крича мне вслед: «Прощай, прощай, старик…»