Флаги меняют цвета и оттенки,
Трудно прожить, никого не коря.
Выстрелы, кровь, палачи и застенки
Стали расплатой за веру в царя.

Будет ли только вперёд нам наукой
То, что сейчас пережить довелось?
Сердце горит непрестанною мукой,
И из надежд ничего не сбылось.

Как же нам жить и во что теперь верить,
Если обман не имеет конца,
Да и какой теперь мерой измерить,
ЧЕМ оплатили мы трон подлеца?

Стонет страна под господской пятою,
Кровью исходит и дышит едва.
В царском указе одной запятою
Перечеркнули все наши слова.

Нет теперь бардов, и парни - ·афганцы?
Переживают подход к ним иной.
Власть захватили всё те же поганцы,
Против кого мы стояли стеной.

МЫ НЕ НУЖНЫ. Мы зачёркнуты в списках,
Нас ещё мёртвой водой окропят.
Правда осталась в пластмассовых дисках,
Где Башлачёв и Высоцкий хрипят.

ВЗРЫВ! Над Москвою внезапные залпы
Грянули громом средь ясного дня.
Режет мятеж милицейские скальпы,
К небу вздымая лихого коня.

Цепи омоновцев смяты народным
Гневом, и вмиг, не жалея пинков,
Матом обдав и презреньем холодным,
Разоружили трусливых щенков.

Машут восставшие чёрной дубиной,
Вырванной прямо из рук палачей.
Хлынули яростной, страшной лавиной
Властолюбивых крушить сволочей!

Похолодев от предчувствия драки,
Ликом бледнея, к вечерним часам
Выли уже не щенки, а собаки.
Страх обуял. Это свойственно псам.

Вот уж и мэрия взята без боя,
Морды набиты, кому повезло.
Волны мятежного злого прибоя
Не унимаются, власти назло.

Жарко в Останкино. Стиснуты зубы,
Замер в эфире продажный канал.
К штурму взывали военные трубы,
Каждый о Боге тогда вспоминал.

Но - не сбылось. Не хватило полшага
Выплеснуть миру московскую боль.
Траурной тенью зловещего флага
Вытерты слёзы. Осталась лишь соль.

Утром - расправа. Манерой привычной,
Всё оболгав и поставив вверх дном,
Наш государь колеёй гусеничной
Въехал в историю грязным пятном.

Русь содрогнётся, на радость подонкам,
Крови не хватит для всех алтарей.
Я обращаюсь с призывом к потомкам:
Будьте людьми. И не верьте в царей.

3 - 5 октября 1993 г.