Ускользнул ты, как сон голубой,
пьяный ум сжёг незримые дали.
Кто же будет нам петь про любовь,
беспробудно, вовсю хулиганить?

«Пой, гитара, и скуку рассыпь,
дай мне вспомнить о юности белой;
пусть утихнет туманная зыбь
на душе уж давно огрубелой;

пусть уносится прошлое прочь,
одного я хочу лишь – покоя» ...
Но пришла беспощадная ночь
в декабре - той холодной зимою.

2009


Берёзовая виртуальность Есенина

Любой березняк –
По Есенину звонница!
Никто уже так
Перед ней не помолится.

С детства создавала о Есенине стихи, но не терпится вдребезги разбить некоторые устоявшиеся прозаические мнения, высказать то, что не сказано…

Есенин! Золотое имя. Убитый отрок. Гений земли Русской! Никто ещё из поэтов, приходивших в этот мир, не обладал такой духовной силой, чарующей, всевластной, захватывающей душу детской открытостью, нравственной чистотой, глубинной болью-любовью к Отечеству! Над его стихами столько пролито слёз, столько людских душ сочувствовало и сопереживало каждой Есенинской строке, что если бы это было подсчитано – поэзия Сергея Есенина перевесила бы любую и намного! Но этот способ оценки землянам недоступен. Хотя с Парнаса можно бы углядеть – никого ещё так не любил народ! Со стихами Есенина шли в бой в Отечественную, за его стихи – шли на Соловки, его поэзия волновала души, как ничья иная… Один Господь знает про эту святую любовь народа к сыну своему. Портрет Есенина втискивают в настенные семейные рамки фотографий, ставят на божницу наравне с иконами…

Мне показывали в глухих деревнях тетради из папиросной бумаги с его стихами, бережно переписанными по велению души теми, кто «ни при какой погоде» иных поэтов не читал. Вот она – сила поэзии, пережившей время, поэзии настоящей, а не искусственно выращенной или искусственно поднятой на несколько лет на фальшивый пьедестал.

И ни одного поэта в России ещё не истребляли и не запрещали с таким остервенением и упорством, как Есенина! И запрещали, и замалчивали, и принижали в достоинстве, и грязью обливали – и делают это до сих пор. Невозможно понять – почему?

Взять хотя бы книгу Мариенгофа «Роман без вранья» – сплошное враньё. И это тот человек, которому Есенин, как другу, посвятил столько стихов (да кто бы знал о нем без Есенина!) и который беззастенчиво жил за счёт поэта. Уж ему ли упрекать Есенина в скупости? Обычно в ресторане Есенин расплачивался за всю ораву, и за Мариенгофа в том числе. Предательство после убийства. Есенин: «Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли?..»; «Ты был всех лучше для меня…»

Я всё это к тому, милые отроки и отроковицы, что таких «друзей» у Есенина и сейчас немало, и подобного о Есенине, чтобы зачеркнуть его творчество, издано уже порядочно. Время показало: чем выше поэзия своей тайной светлостью – тем озлобленней завистники-неудачники, и тем больше подражателей.

А ещё эти постоянные казни! Подверглись убиению многие поэты: Николай Гумилёв расстрелян 25 августа 1921; за ним методично уничтожены все крестьянские поэты есенинского окружения… Далее расстрелян Сергей Клычков 8 октября 1937; Николай Клюев расстрелян в Томске между 23 и 25 октября 1937; Осип Мандельштам погиб в пересыльной тюрьме 27 декабря 1938. В нынешнее время: когда колокольно звенел крещенский мороз, в ночь на 19 января 1971 убит Николай Рубцов. А 17 февраля 1988, когда метель выла о колокольчиках, странно погиб Александр Башлачёв… И возле каждого: обидная травля, улюлюканье, ложь и наговоры. Ах, земляне! Видимо, это особая тема… Но что-то единое объединяет их всех, невинно убиенных… Есенин: «И пушки бьют, / И колокола плачут. / Вы, конечно, понимаете, / Что это значит?»

Ещё об одном великом Божьем даре Есенина – читал свои стихи так же неповторимо, как создавал. Они так звучали в его душе! Оставалось лишь произнести. Все бывали потрясены его чтением. Заметьте, великие поэты всегда умели неповторимо и наизусть читать свои стихи – Пушкин и Лермонтов… Блок и Гумилёв… Есенин и Клюев…Цветаева и Мандельштам… Так что, юные господа, стихотворец мямлящий свои строки по бумажке со сцены – не поэт, а любитель… Поэт может многое не уметь в своей жизни, но только не это!

Ещё о Есенине. Не был «упадочным». Эта псевдоинтеллигентская черта у него полностью отсутствовала. Не упадочный – а знающий и честный в крестьянском вопросе: он предчувствовал гибель крестьянства, разруху, разорение деревень, запустение земли. Он первый понял, в какую чёрную бездну безысходности идём без Бога в душе! «Стыдно мне, что я в Бога верил. / Горько мне – что не верю теперь». Верил он, истинно верил! Как всё крестьянство, раньше жил с верой в душе! А теперь Россия – с горечью в опустошённой душе, да ещё со стыдом за отнятую веру!

Именно за эту чистую честность в поэзии («крестьянский уклон», «религиозную символику»), за светлую силу прозрения он был и страшен темным силам, и был уничтожен физически вместе со всеми поэтами, как «тормоз к светлому будущему». Ну и куда без «тормозов» залетели?

Считаю неверным расхожее утверждение, что Есенин одной ногой шагнул в настоящее, а другой остался в прошлом и этим сам себя извёл-погубил. Нет, вся его поэзия говорит об ином: Есенин был в настоящем, а одной ногой шагнул в будущее и ужаснулся своему прозрению. Есенин в 1920 году: «Мне очень грустно сейчас, что история переживает тяжёлую эпоху умерщвления личности как живого, ведь идёт совершенно не тот социализм, о котором я думал… Тесно в нём живому, тесно строящему мост в мир невидимый, ибо рубят и взрывают эти мосты из-под ног грядущих поколений».

Исходя из вышесказанного, не стоит преступно упрощать Есенина до «свирельного» пастушка: о чём он «кричал» в 1920 году, начали шептать лишь в 1990. А о духовных сдвигах, о коих Есенин «кричит» и сейчас, зашепчутся лишь в Будущем.

Сильно искажена истинная оценка творчества Сергея Есенина годами социализма. К этому добавлю о «совках». Думаю, «совок» - не тот, чья молодость совпала с годами «социализма», а индивидуум любого времени, который фанатично ограничен идеологией определенной группы людей, как детской песочницей. «Совки» любят судить ближнего самосудом.

Отвергаю ещё одно расхожее утверждение. Есенин никогда не идеализировал избяную Русь, он её – любил, а это совсем иное… Идеализация деревни крестьянам не свойственна, обычно её идеализируют городские или «идущие в народ», но не – идущие из народа. Ещё иногда идеализируют рождённые, а не выросшие в деревне, и собиратели фольклора: может, это для них и неплохо. С подобными требованиями (идеализировал или нет?) надо подходить к министру сельского хозяйства, а не к поэтам.

Да, Есенин создал «Берёзовую виртуальность» и увлёк за собой многих, но создание своего виртуального мира удаётся редким Поэтам. Громадная масса стихотворцев описывает уже созданные миры, не умея создавать свои: они не создатели. Появилось даже направление в литературе и культуре: «по мотивам» чужих миров.

Есенин обладал ещё одним даром – крестьянской смёткой и жаждой на выживаемость. Но пусть не завидуют – этот дар дорого дался крестьянам, за него заплачено ранней гибелью многих предшествующих, гибелью из-за безоглядной доверчивости и доброжелательной открытости всем.

Вот и ринулся светлый, нежный душою отрок, вброд по болоту на тот берег осиянный, элитный, чтоб зазвучала его лира на всю Русь. Ломоносовский путь – в лаптях до Москвы. Тут даже надо специально лапти обувать – легче идти. И он достиг берега осиянного, да понял, что не такой уж он осиянный.

Зачем шёл? Нелепый вопрос. В деревнях с такими не принято нянчиться, пестовать, восхищаться ими; наоборот – трагическое неприятие всеми, попытка сломить, направить «на путь истинный». Словно подсознательно и жестоко выталкивают самородок из своей среды. Это рано толкает к духовному поиску некоего берега осиянного, хоть с него и идут депеши – не пущать, паспортов не выдавать, и прочее… Поэтому (если говорить о прошедшем времени) остро любя деревню, бежать из неё в определенный период становления – ломоносовский путь спасения самородного таланта. И уверение ханжей (которые начальственно и плотно обустроены в городе), что надо таланту оставаться у земли навсегда – подобно ласковому совету самоубийства.

Но для таланта из народа и город – навсегда чужд. Иной быт, иные человеческие отношения: наглость, цинизм, плотская чувственность, бесстыдство, продажность, умение выхватить для себя кусок из горла ближнего и прочее… Жизнь – есть жизнь, куда от неё денешься? Талант – нравственно состоявшаяся личность, не может приспособиться, лишь кое-как делает вид, что приноравливается. Это болезненно. Есенин: «Если раньше мне били в морду, / То теперь вся в крови душа»! Вот тут и появляется ненавистный «Чёрный человек», неизбежное трагическое раздвоение, помогающее существовать в чуждой среде, но и одновременно пробуждающее беспощадное чувство вины… «Этот человек проживал в стране / Самых отвратительных громил и шарлатанов!»

У Есенина и быт остался не обустроенным, ибо все силы были брошены на достижение высокой духовной цели. Для окружающих такие личности – непостижимая тайна. Такой талант с отчаянья и с Божьей помощью вырывается своими гениальными душевными порывами в иносферу неизвестную, высокую… Лермонтов (заочно!) о Есенине: «Он не был создан для людей…»

А это – некоторыми людьми не прощается. И был убит Есенин 28 декабря 1925 в гостинице «Англетер», убит под Новый год, за свою несокрушимую силу, прозорливость, гениальность песенную. Удивляется Есенин ярлыку самоубийства и печально улыбается: «Не такой уж горький я пропойца…»

И он знал, видел, как сужается круг, метался, чувствовал слежку: «Так охотники травят волка, / Зажимая в тиски облав…» Прочитайте это Есенинское стихотворение «Мир таинственный…» Всё предчувствовал, как великие поэты до него.

Последнее стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…» – ещё одна тайна поэта. В этом же 1925 году есть другие строки: «Не знаешь ты, что жить на свете стоит!»

Да, в пустынных городских переулках к лёгкой Есенинской походке прислушивались не только бездомные собаки, «братья меньшие», но и большие недруги. Снова срываюсь с прозы на свои стихи:

Ты шагаешь окрылён,
А звезда звезде –
Подмигивает!
А Бухарин за углом –
То-по-ром поигрывает!
Топору – всё равно:
Что Есенин, что Махно,
Что крестьян миллион,
Что церквей перезвон!
Он занёс топор –
Месяц хрустнул!
Над златой головой,
Над Святою Русью!
Тут пошла резня
Незабвенная,
Всё же Русь жива,
Убиенная!
Что ж земля голосит?
Кровью вождь запятнан.
А Есенин на Руси –
По сердцам упрятан!

Мы должны знать истинную правду и не забывать, как по-детски запрокинулась его золотая голова… И снова слышится его последний выхрип:
«Дорогие мои, хор-рошие…»

Татьяна Смертина
Предисловие (полный вариант) к сборнику стихов С. Есенина «Пасхальный Благовест»; Москва, СПАС, 1994.


Девять мифов о Есенине

Наивный паренёк из деревни, пьяный поэт, жертва убийства и другая неправда о Сергее Есенине

Миф первый: последний поэт деревни

Образ поэта с крестьянским происхождением культивировался Есениным настойчиво и целенаправленно. Однако происхождение это по мере необходимости варьировалось от мальчика из простой крестьянской семьи до внука богатого старообрядца. Правда, как это часто бывает, находится посередине: семья Есениных была среднего достатка, и старообрядцев в ней не было.

Миф второй: пешком пришёл в литературу

Начало творческого пути поэта рядовые читатели обычно представляют себе так: сначала родное село Константиново, а затем Петербург. Есенин предстаёт эдаким Ломоносовым, в лаптях и от сохи пешком пришедшим в столицу.

Однако между этими точками в его биографии были ещё три года, проведённые в Москве: годы работы в типографии Сытина, знакомства с литературной средой и творчеством символистов, обучения в университете Шанявского — то есть время знакомства с миром большого города и большой литературы, формирования личности будущего поэта.

Миф третий: ученик крестьянского поэта

За восемь лет до Сергея Есенина громкую карьеру крестьянского поэта в Петербурге начал Николай Клюев. Схожесть их литературных образов и скандальные совместные выступления создали миф о Клюеве как о первом учителе Есенина и его проводнике в непростой литературной жизни Петербурга. Формированию этого мифа, по воспоминаниям Мариенгофа, способствовал и сам Есенин.

— Пусть, думаю, каждый считает: я его в русскую литературу ввёл. Им приятно, а мне наплевать. Городецкий ввёл? Ввёл. Клюев ввёл? Ввёл. Сологуб с Чеботаревской ввели? Ввели. Одним словом, и Мережковский с Гиппиусихой, и Блок, и Рюрик Ивнев…
Анатолий Мариенгоф. «Роман без вранья» (1927)

Однако, если следовать хронологии, первым, к кому Есенин обратился в Петербурге, был Александр Блок. Затем — Сергей Городецкий. Они;то в первую очередь и способствовали расширению его «полезных» знакомств.

Миф четвёртый: в гости к Блоку

Своеобразный миф был создан Есениным и из знакомства с Блоком. В его рассказе, дошедшем в передаче Всеволода Рождественского, Есенин предстаёт некомильфотным, но влюблённым в поэзию деревенским самородком, незвано явившимся к маститому поэту и покровителю юных дарований.

Был он для меня словно икона, и ещё проездом через Москву я решил: доберусь до Петрограда и обязательно его увижу.
…Ну, сошёл я на Николаевском вокзале с сундучком за спиной, стою на площади и не знаю, куда идти дальше: город незнакомый.
…Остановил я прохожего, спрашиваю: «Где здесь живёт Александр Александрович Блок?» «Не знаю, — отвечает, — а кто он такой будет?» Ну, я не стал ему объяснять, пошёл дальше.
…Вот и дверь его квартиры. Встречает меня кухарка. «Тебе чего, паренёк?» «Мне бы, — отвечаю, — Александра Александровича повидать». А сам жду, что она скажет «дома нет», и придётся уходить несолоно хлебавши. Посмотрела она на меня, вытирает руки о передник и говорит: «Ну ладно, пойду скажу. Только ты, милый, выйди на лестницу и там постой. У меня тут, сам видишь, кастрюли, посуда, а ты человек неизвестный. Кто тебя знает!» Ушла и дверь на крючок прихлопнула. Стою. Жду. Наконец дверь опять настежь. «Проходи, — говорит, — только ноги вытри!» Вхожу я в кухню, ставлю сундучок, шапку снял, а из комнаты идёт ко мне навстречу сам Александр Александрович.
— Здравствуйте! Кто вы такой?
Объясняю, что я такой-то и принёс ему стихи. Блок улыбается:
— А я думал, вы из Боблова. Ко мне иногда заходят земляки. Ну, пойдёмте! — и повёл меня с собой».
Всеволод Рождественский. «Страницы жизни. Воспоминания» (1962)

Однако педантичный Блок сохранил иные свидетельства об этой встрече. Во;первых, записку, которую Есенин прислал утром с просьбой принять его: «Александр Александрович! Я хотел бы поговорить с Вами. Дело для меня очень важное. Вы меня не знаете, а может быть, где и встречали по журналам мою фамилию. Хотел бы зайти часа в 4. С почтением С. Есенин». А во-вторых, комментарий самого Блока к этой записке: «Крестьянин Рязанской губ. 19 лет. Стихи свежие, чистые, голосистые, многословные. Язык. Приходил ко мне 9 марта 1915».

Миф пятый: наивный и неопытный

Немало усилий было потрачено поэтом на создание образа наивного и простодушного рубахи-парня, столь полюбившегося читателям и поклонникам его творчества. Однако наивность отнюдь не была природным качеством Есенина. Наоборот, расчётливость и продуманность — вот что помогло начинающему поэту в кратчайшие сроки заручиться поддержкой влиятельных писателей и начать печататься в ведущих литературных журналах.

…По-хорошему чистосердечно (а не с деланой чистосердечностью, на которую тоже был великий мастер) сказал:
— Знаешь, и сапог-то я никогда в жизни таких рыжих не носил, и поддёвки такой задрипанной, в какой перед ними предстал. Говорил им, что еду бочки в Ригу катать. Жрать, мол, нечего. А в Петербург на денёк, на два, пока партия моя грузчиков подберётся. А какие там бочки — за мировой славой в Санкт-Петербург приехал, за бронзовым монументом…
Анатолий Мариенгоф. «Роман без вранья» (1927)

Миф шестой: уверенный в себе и равнодушный к мнению окружающих

Наивный и простодушный поэт от Бога должен быть выше суеты критиков и слов литераторов-завистников, отсюда и миф о равнодушии Есенина к мнениям о нем других людей. Однако, как и всякий поэт, Есенин был очень чуток к критике, собирал вырезки из различных изданий (сохранилось две тетради вырезок) и помнил наизусть наиболее лестные и обидные отзывы.

Миф седьмой: пьяный поэт

Пьяница и хулиган — таковы наиболее частые характеристики поэта. Действительно, запои, пьяные дебоши и скандалы были неотъемлемой частью жизни Есенина, но всё-таки стихотворений в пьяном угаре он не сочинял. «Я ведь пьяный никогда не пишу», — говорил сам Есенин. Об этом вспоминали и его знакомые, например Илья Шнейдер, подтверждавший, что в нетрезвом состоянии Есенин стихи никогда не писал.

Миф восьмой: жертва заговора

Убийство Есенина — самый популярный миф о поэте. Чекисты, евреи, литературные завистники — кого только не обвиняют в совершении этой продуманной и жестокой расправы. Наиболее фантастической является версия о том, что поэта убили выстрелом из пистолета, завернули в ковёр и хотели вынести из номера гостиницы через окно, но тело не прошло в оконный проем, после чего было решено инсценировать самоубийство путём повешения. Не менее оригинальная идея: Есенина убили где-то в другом месте, а уже мёртвого принесли в «Англетер». Или, на крайний случай, сначала избили, а затем истекающего кровью подвесили к трубе. Однако ни одна из этих теорий не выдерживает проверки фактами. А они заключаются в следующем: в конце 1925 года психологическое состояние Есенина было крайне тяжёлым, около месяца он находился в московской психиатрической клинике, откуда и сбежал в Ленинград. Перед отъездом он навестил всех своих родственников и попрощался с ними.

…Видела его незадолго до смерти. Сказал, что пришёл проститься. На мой вопрос: «Что? Почему?» — говорит: «Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверное, умру». Просил не баловать, беречь сына.
Анна Изряднова, первая гражданская жена Есенина
Поэзия Есенина не менее красноречиво свидетельствует о его стремлении к смерти: за последние два года в его стихотворениях встречается несколько сотен упоминаний о смерти, причём в большей части речь идёт о самоубийстве.

Миф девятый: подделанное завещание

Неизменной частью конспирологических версий убийства Есенина является идея о фальсификации последнего стихотворения поэта «До свиданья, друг мой, до свиданья…». Согласно идее заговора, поэт Вольф Эрлих, которому посвящено стихотворение, на самом деле был агентом ГПУ, приставленным к поэту и непосредственно участвовавшим в его убийстве. Именно поэтому он скрывал автограф стихотворения. По другой версии, стихотворение было написано чекистом Яковом Блюмкиным уже после убийства Есенина. Однако всё это лишь фантазии любителей тайн: проведённая в 1990-е годы экспертиза доказала, что почерк на записке принадлежит самому Сергею Есенину.;

Составила Елена Глуховская