Во мне живёт огромная толпа: шуты, пророки, иноки, скитальцы… И их ведёт незримая тропа сквозь тьму ночную, как поток сквозь пальцы, Они здесь бродят, бродят и следят, повсюду, оставляя отпечатки, Когда-нибудь они меня съедят, хотя во мне – ни мяса, ни клетчатки.
Сегодня был разбужен я шутом. Он мне трещал над ухом погремушкой. С царицей шамаханской под шатром кривлялся он, шепча ей нежно в ушко, Что он богат, что он заморский царь, что в лабиринтах сна скребутся минотавры, Что у него какой-то там версаль, и крыша, опираясь на двутавры.
Вся из стекольных граней, как алмаз, безжалостно исколота лучами. И всё во мне от ять до буквы аз кривлялось с ним, забыв свои печали. Я примерял, шутя его колпак, и красные сапожки мазал кремом… Но с шутовской парчи слезал краплак, когда я прикасался к страсти клеммам.
Потом какой-то карлик пробегал – расшаркивался в глупых реверансах И говорил, что он коварный Галл, но почему-то ходит в оборванцах. Его лишь поцелуем расколдуй – и станет он в сих игрищах атлетом, И что его мозги изъела дурь, которую скурил он прошлым летом!
Потом ворвался ветром казанова – и ковырялся вилкой, точно шпагой. И прятал под полою козырного - туза… и лез в тузы с ухмылкой наглой. Рассказывал без содроганья сплетни, и хвастался в Европе кутежами, Но плод его, чем слаще, тем запретней, о чём гласят небесные скрижали.
Потом бродил какой-то скучный рыцарь, на кухне, видно, мельницу искал, В моём шкафу устал, бедняга, рыться – и всё пятак прикладывал к вискам. Он предо мной своим мечом махал, приплясывая в сапожках с опушкой, Как старый кот, и этот же нахал в ином обличье угрожал мне «пушкой»
Потом пришёл заклятый прохиндей - вытаскивал мне карту из колоды, И от его продвинутых идей в моих мозгах взрывались дисководы, Наматывались памяти круги на волшебства незримые дорожки, Ну а потом я встал не с той ноги, когда на лбу его увидел рожки.
И он скулил во мне, как верный пёс, лизал мне руки, пахнущие кровью, Но от меня мою тоску унёс, вернув мне жизнь и выучку соколью. И тут явился инок молодой, сочувственно протягивая руки, И окропил меня святой водой, чтоб я не ощущал душевной муки.
И вся эта несметная ватага кривлялась и туда-сюда сновала Провидец с чёрной тростью злого мага шептал мне, что такое смерть и слава, Любовь и вдохновенье и удача…. Но растворились вмиг шуты, шутихи… Когда плеча коснулся, чуть не плача, своим крылом небесным - Ангел тихий.
|