Я милости Господней жду с терпеньем, Достойным монумента из бетона. Я рад бы услаждаться райским пеньем, Но слышу лишь проклятия и стоны.
Мой честный труд оплёван и отвергнут, Поэт причислен к племени изгоев. Я в мОрлоки эпохою низвергнут И хаваю отбросы от элоев.
Когда тюремные раскрылись двери И выпустили злобную ораву, И апокалипсические звери Порвали в клочья отчую державу,
И сатана возцарствовал над веком, Бандитскому дав волю произволу, -- Встал выбор перед русским человеком: Остаться честным – иль склониться долу.
Я не могу сказать, что я безгрешен И нищ пред Небом всякою виною, Но в целом оказался безуспешен Бесовский план по управленью мною.
Среди калек и умственных кастратов, Избравших Люциферову награду, Прославлю я мой бедственный Саратов Стихом правдивым, неподвластным аду.
Бесовской снедью отожравшим рыла Дорога в ад, на сатанинский вертел! Им речь моя отвратна и постыла, Но златом не откупишься от смерти.
Удел поэта – скорби и безвестность В эпоху «звёзд» из жести и картона. Но дьяволу не проданная Честность Восстанет монументом из бетона.
|