Новорожденным закатом в степной колее свернулась кинопленка магистрали. Есть старый придорожный номер на проветренном в пыль пустыре. Остановимся там на ночлег, утолим жажду дневного южного солнца. Ключ в замке. Сквозняком усталости слетаем в поэзию ветхих стен очага-однодневки. Вода уносит с полуоткрытых век километры степных погостов, проводов мельтешащих ржавчину, волнообразный матрас, еще помнит теплоту тысяч рук влюбленных. Ночь заплывает в расселины глаз. Видения оживают. Свет приглушен. Как сон внутри жемчужины прекрасной, нас омывают потоки жарких Нильских вод, костры из желтых лилий оста, в раскрытом небе стаей мчащихся огней альпийские созвездья питают силу зренья. И пламя, и вода, и воздух, и земля, и их закваска, животных и растений оборот, созвучьем всей природной ласки мы сведены в елей проникновенья. Там мы – уже не мы, но только тени ума в безумстве нежной краски. Светает. Пробуждение. На простынях цвет ночи остывает. Низвергнутый в забвенье плед. Нагого золота лучи в глазах. Свободный завтрак на холмах объятий. Росой на стеклах окон вырезаем движенье на рассвет.
|