* * *
Как можно сегодня представить, чтоб сына
Я выгнать разутым мог прямо на снег?!
А отчим когда-то... Под крышей овина
Иль в будке собачьей бывал мой ночлег.

И в серое утро пред тем, как проснуться,
И в голоде-холоде белого дня
Душой трепетал я: "Не выть! Не согнуться!
Где мама? Где Бог? Не оставьте меня!"

Как стала неважной одетость-обутость,
Как был обесценен червонец в медяк,
Ужель превращала фашистская лютость
Безжалостность эту к ребенку в пустяк?

Ужель шли так тягостно, неускоримо
Жестокие будни во время войны
По каждой душе, – только кажется – мимо?
Слепая жестокость без явной вины?