Два друга, лесные Дрозды, перелётные птицы…
Как пели дуэтом! Как были в полёте легки!
И надо же было несчастью такому случиться,
Что оба однажды так глупо попали в силки!

Им в тесную клетку зерна и воды приносили,
На крыше у клетки повязан кокетливый бант,
А пленники жалобным пением воли просили.
Их слушали и восхищённо шептали: «Шармант!»*

Однажды Хозяйка закрыть дверцу клетки забыла –
Один упорхнул и тотчас же исчез без следа,
Другой колебался: его уж свобода страшила,
И он добровольно остался в тюрьме навсегда.

Годами он пел только то, что хозяевам надо,
Жирел, опускался, терял постепенно талант,
Весь день выводил монотонно всё те же рулады,
А люди, зевая, привычно шептали: «Шармант».

Однажды весной погулять по квартире он вышел
И глянул в окно: его старый дружок прилетел,
Уселся на жёрдочке тонкой под самою крышей.
Худой, постаревший… Но, Б-же мой, как же он пел!

И юность прошедшая в памяти вспыхнула живо.
«Тряхну-ка и я стариной. Невелик будет риск.»
Пытался запеть – но из горла, заплывшего жиром,
Прорвался (о ужас!) противный, пронзительный писк!

Он в клетку вошёл и прилёг, отвернулся устало,
Терял ко всему интерес, ослабел и усох.
Однажды Хозяин, открыв поутру покрывало
На клетке, печально заметил: «А Дрозд уже сдох.»


Художник творит на свободе, как птица на ветке.
А если захочет все блага земные иметь
И сменит свободу на жизнь в позолоченной клетке,
Тогда неизбежно ему как художнику – смерть.

*Шармант(фр.) – прелестно.