И всё же, как ни изолг'ись,
Любая церковь – это секта,
Поскольку думает – на Жизнь
У ней одной прав'а наследства.

Себя лишь только правой мнит,
А остальные все непр'авы,
И словоблудием темнит,
И этим только портит нравы.

Хоть о единстве речь ведёт,
Да только там, среди единства,
Главенство за собою чтёт,
А остальным – быть в разночинцах.

И мнит, что Истина – её!
Она лишь ею обладает.
И что владение сиё,
Ей капитал и составляет.

Увы, пот'уги овладеть
Всем, что проявлено повсюду,
Лишь обрывают Жизни песнь,
Да умножают строй иудов.

Пред бо Же нет очередей,
Нет патриархов, пап и прочих.
Ты, как любой, проявлен в ней,
И явишь всё, что сам захочешь.

Но церковь, всех в рабы зачт'я,
Себе права лишь оставляет.
И запрещает, и "Низз'я!"
В потоки Жизни выставляет.

Что мнят церковники – плевать.
Причислят или не причислят?..
Они не могут святость дать,
Хотя об этом много мыслят.

Считают, только лишь они
Дают права на святость в бо Же,
А прочие – лишь прах земли,
И перед ними тем ничтожны.

Но! Перед бо Же все равны!
О святости себе лишь мысля,
Церковники тем и глупы,
Её в своё богатство числя.

И прав судить, у церкви нет,
Она не есть суд высший, божий.
Любой стать может человек
Святым иль грешником нег'ожим.

Неважно, кто во что одет,
Всяк в Жизнь выходит не в одёже,
Жизнь знает твой глубинный свет,
Святой – не церкви, Жизни гожий.

Бо Же – едина! Церкви в ней,
Всего лишь мелкие частицы.
Пусть в мире множество церквей,
Но бо Же ими не затмится.