А когда ты засыпаешь, тебе снится Италия и Флоренция; Ты ее никогда не видел, но, наверно, она такая – Белая колонна, берег, раковина морская – Приложи ее к уху, услышишь, как бьется сердце. Светлые дети, прохладные эти пальцы Обнимают и тянут куда-то под одеяльце, У тебя в руках не тельце – Живая вода. Усни навсегда. Соленая сеть, не моя беда.
Но ты все равно просыпаешься, выпачканный в мазуте, в машинном масле, без сути, в одной минуте от выхода на дорогу/на встречу с Богом. Послушайте, люди, живущая мысль о чуде – насмешка над этим роком, над стойким тяжелым смогом, в котором идешь, а вокруг лишь вышки сторожевые, и скептики выстраиваются в шеренги, от стенки до стенки, шаги, рукава, коленки – такие привычные, мокрые, неживые.
А в небе от шпилей отверстия ножевые. В земле, словно корни, бетон и стальные стержни.
Мосты не выдержат, любимые не поддержат. Вежливость, нежность – названия, а безгрешность – Самое верное, что каждый из нас имеет.
Ты здесь один, стоишь, а в груди немеет Тот камушек, бывший когда-то живым и теплым.
Локоть к локтю вставая в свою колонку, Ты оправляешь галстук, манжеты, ребра. И тебе наплевать на женщину и ребенка – Это давно перестало казаться всем аморальным. Это жизнь мегаполиса. Господи, все нормально.
Ты совсем один в целом мире, совсем, совсем, Ты сворачиваешься клубочком во мраке и тишине. Разгляди, попытайся, себя за тучей своих проблем, С которыми тебя оставляет наедине Толпа из возлюбленных, друзей и других чужих. Все нормально, Господи. Это жизнь.
А потом, когда ты будешь уставший, слепой и сонный, Светлые дети позовут тебя спать на берег Под небесные своды, под мраморные колонны, Слушать раковины морские, дышать и верить В благородные кедры, корабельные сосны, святые клены, Золотые сети и белые птичьи перья.
Но ты совсем один в целом мире, как кит-убийца, Ты будешь стоять на далеком своем берегу, не двигаясь и немея.
Мы не умеем еще любиться, А вот быть жестокими мы умеем –
И тогда ты возьмешь и убьешь медузу, Потому что она тебе покажется бесхребетной. И при этом ты скажешь какую-то глупую злую фразу: «Выживает сильнейший, загнавший свой шарик в лузу»… Море выплеснется на берег, а ты ведь поймешь не сразу, Что сломал этот мир; проснешься дрожащий, бледный, И заплачешь, сжимая себя руками, кляня, ругая, И потянешься за стаканом. А там вода соленая и морская.
И тьма сузится до конечной точки, разрывая границы спальни. Это жизнь человека. Все в порядке, Господи, все нормально.
|