«Над тайгой пожарище заката
И клубятся облака, как дым.
Солнце, словно раненый сохатый,
Тихо погружается в Чулым».
- Этим строкам сорок лет, наверное. –
… По тайге во всю Чулым петлял.
Я стоял на вахте – самой первой! –
А закат и вправду вдохновлял.
Теплоход колёсный… Вой сирены.
- Стыд, позор! – Но не было гудка.
Обгоняли нас аборигены
На своих долблёныхь обласках.
Но корабль свой люблю доныне.
В памяти моей оставил след –
Теплоход с колёсами гребными,
Пассажирский лайнер давних лет.
- Пассажирский был один практически. –
Шлёпал он почти что до зимы.
- Культ разоблачили.
Политических
На свободу доставляли мы. -
Столько страшных выслушал историй,
Столько зла и бед увидел я! –
… Утонул цыган. Такое горе!
Вся в слезах на пристани семья.
Уж какой он был рыбак? Не знаю.
Всё ж, цыган быть должен при коне.
А семья его – невыездная…
Тайно мы её свезли к родне.
Было, было это всё когда-то...
Остаётся прежним лишь – Чулым!
«… Над тайгой пожарище заката.
И клубятся облака, как дым».