1.
Давно, на птичьих маленьких правах весенних лет, когда во сне - леталось, но каждый шаг зелёнкою пропах, а в чудо легче верилось, чем в старость, мечта была стрелой. Натянешь лук, пройдёшь по краю шервудского леса, отпустишь, и - за тридевять разлук убит дракон, похищена принцесса...
Когда топили истину в вине и белый свет, что твой кефир с похмелья, глотали жадно, на абсентном дне и жжёный сахар мнился карамелью, и потому продрогшие рубли руками греть и в грязь не падать духом (уж если не директором Земли судьба назначит, то хотя б - главбухом) мы научились. Не считать потерь, не верить, не просить, стоять в сторонке когда кого-то бьют...
Ну а теперь, пытаясь выжить в их безумной гонке, на этой трассе (сколько ни кружись, на скорость мысли умножая почерк) я, как и ты, не вписываюсь в жизнь, и оттого - на виражах - заносчив, не догоняя время, что ползёт ползёт и лжёт, и прячет шею в панцирь... ...Куда нас так с тобою не везёт, танцор на битых стёклах, ДК-дансер?!
2.
Весь этот мир - божественный чертёж, где каждый штрих другим уравновешен, реальный морок, искренняя ложь и косточки любви внутри черешен добра и зла. Петляет вверх и вниз из ниоткуда - в никуда дорога...
...Весь этот мир уместит чистый лист. Взгляни в него - и ты увидишь Бога. Так на пустой доске - любой гамбит, Так тишина колоколам созвучна... ...А знаешь, я подумал: Богом быть, наверное, не трудно. Просто скучно.
Отчасти он подобен той звезде, что дарит свет, хотя давно погасла, ведь для того, кто вечность и везде, не только жест - любая мысль напрасна и, будучи известной наперёд, теряет всякий смысл. Но, может статься, есть путь, которым он осознаёт себя, один единственный - рождаться (в ушко иглы нашёптывая нить) в тебе, во мне, в любом из нас, в попытке в сознании людей овеществить себя - от всей Вселенной до улитки.
Творение - осознанный отказ Как от всевластья, равного бессилью, так и всезнанья. Просыпаясь в нас, песком сомнений, золотистой пылью и, прорастив весь мир сквозь пустоту, как собственный побег от идеала, Господь сродни молочному листу и тишине, ни много и ни мало.
3.
И счастье в том, мой друг, что счастья нет. Являясь нехватающей запчастью души, нас гонит по ухабам бед и в зеркалах маячит ежечасно, как некий вечный двигатель, исстарь ревёт о жизни, и сама дорога - оно и есть. Как мыслящая тварь - глаза и слух слепоглухого Бога.
2005
|