В семь лет подружился с весёлым котом, тот голову прятал в сапожки. Но в книжках не сказано было о том, как били котёнка две кошки.
В одиннадцать сел с Монте-Кристо в тюрьму, - граф персть умерщвлял в ней руками. Я помню те руки, вопрос, - Почему ночами меня вы толкали?
В шестнадцать проснулся весёлый азарт, - в душе умирала монашка. Но карту не ту сдал месье Бонапарт, - с гусаром сбежала Наташка.
А в двадцать Лолиту открыл и познал и мог загреметь по закону. Греха не боялся, - был юным нахал, но клал под подушку икону.
Под тридцать, не помню имён, господа, по Фрейду случилось, однако. Сестёр возжелал всех троих и тогда Бог вымолвил - Выкуси на-ка!
Просил я, товарищ, у книг перерыв, - печёнка взорвётся и крышка. Но мозг их глотает, порою забыв, что водке нужна передышка.
И вот добежал, ждёт погост, впереди осталось лет меньше, чем сзади. Кто книжки читает сказал б - Позади. Простите за "б", Бога ради.
Читаю, как школьник, плохие стихи, пародии шлю им вдогонку. Не грех процитировать воз чепухи, но грех воровать потихоньку.
Глагольной рифмо'ю в ответ промолчу, любой, кто прочтёт, подмечает. Я Пушкину письма ямба'ми строчу он молча на них отвечает.
|