Вдоль двориков вечерних, где едва
натянут тусклый свет над головою,
подмешивая к воздуху слова,
лежит Свердловск водою неживою.
Не отличим ни кровью, ни лицом
от канувшей в небытие аптеки,
от улицы, сменившей пальтецо,
от фонаря уснувшего навеки.
Все та же с неба сыплется мука
в подставленные временем ладони,
а ты идешь в потёмках языка,
и нет тебя печальней и бездонней.