Бывают правды очень даже разные,
И чистые встречаются и грязные,
И серые случаются и пёстрые,
Округлые и очень даже острые,

И гибкие, и жёсткие, и ломкие,
Бывают правды тихие и громкие,
И голые порою, и одетые,
Пропитые бывают и отпетые,

Бывают за глазами и в глаза,
И как весенний дождь, и как гроза,
Кондовые, сермяжные и бранные,
И даже можно встретить иностранные,

И горькие бывают, и послаще,
Но среди них одна лишь настоящая,
Которая заметна еле-еле,
Но лишь она и есть на самом деле.

И тем она от прочих отличается,
Что каждый с ней по-своему общается:
Кому-то плачется, кому - хохочется,
А с правдой поступают, как захочется.

Лишь только правда-матка чуть забрезжит,
Её уже и кроют, или режут,
И говорят в особо важном случае,
Что правда хороша, а счастье лучше.

Она совсем не нравится бездарным,
Подобострастным и неблагодарным,
И тем, кто недоверчивый на редкость,
И тем, кому важней политкорректность,

И тем, кто из-за дров не видит леса,
И из национальных интересов,
И тем, кто и клевещет и злословит,
И тем, которые мышей не ловят,
Которые в несчастье друга бросят,
И чернь её совсем не переносит.

А кто её постиг, тот тем спасается,
Что, мол, его всё это не касается.
А кто встречался с нею, те ли, эти ли,
Переживают, были ли свидетели.

А у кого с ней сходство, тот изменится,
Парик напялит и переоденется.
А кто её открыл и стал приветствовать,
Тому придётся очень сильно бедствовать.

Хотя потом его признают люди,
Тогда, когда его уже не будет,
Его начнут и чтить и изучать,
А правду новую опять не замечать,
И говорить, она, мол, не моя,
И всё вернётся на круги своя.