НАТАЛЬЯ ЛАНГЕ
Поздней ночью, когда сны баюкают внучку мою, –
Я ботиночки чищу, так внучку свою я люблю.
Это – хобби, до блеска начистить ботинки, поверь.
В первоклассных салонах их можно представить теперь.
Поздней ночью, когда сны баюкают внучку мою, –
Я ботиночки чищу, так внучку свою я люблю.
И какие забавы я выдумал, сердце моё,
Как цыплят я в подоле качаю ботинки её.
И под лампой верчу, так и этак. Теперь, например,
Словно в зеркале в них отразился легко интерьер.
Осторожно вас, в ванную, я опускаю. Молчу…
Очарован! С утятами в речке сравнить вас хочу.
… Только памяти ветер фантазий осколки унёс,
Точно хрупкая ваза сломала хрусталь об утёс.
Вижу гору ботинок, оставшихся после детей,
Что сгорели в печах… Лагерь смерти… Уж не до затей.
Хлад Освенцима… Ужас сковал моё тело в момент.
Тут фашисты-врачи начинали свой эксперимент.
И ботинок гора мне напомнит кошмары из снов, –
Пирамиду из маленьких, детских, ой-вэй, черепов…
Я беспомощен, Бог мой, с ума я схожу в этот миг.
Слышу, дети кричат, и из дыма доносится крик.
… Вдруг покажется мне, – кто-то, внучку пытаясь украсть,
К ней подходит… Беда с ней случится! Какая напасть!
Я рукою дрожащей открыл в спальню дверь, сгоряча.
Баловница там спит. Сладкий сон прикорнул у плеча.
Я напрасно, горюя, ворвался испуганный к ней.
Ангелочки кружат, охраняя сон внучки моей.