Посвящается А.В.Суворову и всему славному российскому воинству
«Тяжело в учении – легко в бою». А.В.Суворов
На лбу морщины выступают, Глаза закрыты. Тишина… Но в мыслях дух войны витает, А вот и грянула война!
Сквозь храп соседки по кровати Я слышу авианалёт… Пытаюсь встать, но так некстати Сон мне подняться не даёт.
Кружат, как «Мессершмиты», мухи… (Я их с рожденья не люблю) Во сне идут в атаку «духи». Позора я не потерплю!
Приказ живым был не сдаваться, А мёртвым – память и почёт! Доставит, если буду драться, До дому скорбный самолёт.
Меня «Груз-200» ожидает, Но не спешу пока домой… Надежда труса покидает, А побеждает лишь герой!
Перебегаю вдоль окопа, Стреляю хитро, с разных мест, Но чувстсвую - «наступит ж.па»… Надеюсь на нательный крест.
Строчит мой пулемёт пылая, А «духи» всё идут, идут, Навскидку пули посылая, Но не сдаётся мой редут!
Я в нём один – других не вижу, В ушах – от пуль кромешный ад! Как крот, держусь к земле поближе, Стреляю в цель, не наугад.
Но «духи» прут, как на параде, Без страха, словно саранча, А дома шьют мундир к награде Для Леонида Ильича,-
Последней, блин, Звезде Героя… А кто же я тогда такой? Защитник "дружественного строя"? Чудак с простреленной рукой?
Чапаев до сих пор не скачет, А Анки с Петькой след простыл, И мне «секир башка» маячит, А не отправка пленным в тыл.
Вернее – светит, не маячит «Секир башка» со всех сторон, Но поступить не мог иначе, Нарушив воинский закон.
Оскалив рты, без уговоров, Прут «духи» дружно, напролом, Но, как учил старик Суворов: «Воюй уменьем – не числом!»
Умение – ещё какое! Число же – близкое к нулю… Помогут наши – всех урою! Потом ещё чуть-чуть посплю.
Во сне смешались люди, время, Но я всё тот же: всё при мне, - «Не то, что нынешнее племя…» Но, где ж Чапаев на коне?
Чапаев, вроде бы «душманов» На поле боя не рубил, Но это сон. Здесь нет обмана… Я Петьку с Анкой так любил!
Как я Чапаева ругаю, А Анку с Петькой матерю! Ведь за Отчизну погибаю, Но сон, пожалуй, досмотрю:
Хоть волосы во сне седеют – Себя проверю в деле я… Пусть сон сомнения развеет: Права ли тактика моя?
Легко ходить по плацу строем И сухпакеты поедать, А я смогу ли стать героем? Отчизну, веру не предать?
А вот и рухнул самый прыткий! От напряжения дрожу… Смогу ли выдержать все пытки Или всю правду расскажу?
Замечу честно, откровенно, Не наяву, ведь я заснул: Шутил Суворов незабвенный, Когда девиз нам свой «загнул».
Девиз про бой и про ученье, Вы слышали его не раз… Старик любил нравоученья, Но воевал получше нас.
Сказать у нас то каждый может – Попробуй подвиг совершить, Когда тебя твой страх корёжит И хочется ещё пожить!
Нет, всё-таки, легко в ученьи, В бою, старик, потяжелей! Не сон, а адское мученье Вдали от русских тополей,
Берёз родных, елей и сосен, Где дом имел, семью и честь… А лент всего осталось восемь И басурман не перечесть!
Смеясь, кричат мне что-то «духи» – Не понимаю по-фарси… Я смерти вижу тень старухи, Прошу у Господа: «Спаси!»
В упорстве «духам» не откажешь, Да ведь и я не лыком шит: Погибнешь сам, если промажешь… А вот ещё один убит!
Не слышу: прострелили ухо. Второе ухо берегу. Строчит мой пулемёт по «духам», Меняю ленты на бегу....
Контужен, кажется, контужен! Собака воет… Не по мне?! Кому сейчас я, нахрен, нужен! Лишь только – детям и жене.
Плевать мне на сквозную рану, Контузию, ушную боль…. Нет, я предателем не стану И до конца «исполню роль»!
Такие маты посылаю, Что весь во сне заматерел! Ну, где ж Чапаев, где Чапаев?! Я ж фильм раз двадцать просмотрел, Как он там с шашкой, с развороту, В летящей бурке на ветру, Рубил отборную пехоту, Что шла в атаку поутру, Под барабанный бой, в погонах, Все офицеры на подбор, Защитники царя и трона, А с ними – дядька Черномор....
Во сне я что-то перепутал: Какой тут, к чёрту, Черномор? Скорей б кошмара сбросить путы И яви выйти на простор!
Не Черномор, конечно, братцы, - То Каппель был, теперь герой, А «духи» требуют сдаваться… Сжимаю горсть земли сырой В моей последнем битвы месте, Вокруг – жара, земля горит… «А как ребята ваши в Бресте?! – Мне голос свыше говорит, - Там тоже не было сортира, Из лужи приходилось пить, Но доказали всему миру, Что русский дух не победить!»
Не Черномор – в другой «заехал» Обрывок будущего сна, А в этом, братцы, не до смеха, Своих подмога не видна…
Вот, гады! Прострелили китель! Со срочной службы же берёг. Ну, где же ангел мой хранитель? Скоты! Теперь – уже сапог! Я слышу близко «ахи», «охи»: В трёх метрах корчатся враги. «Со мной, душманы, шутки плохи: Могу стрелять и без ноги!»
Что же на лоб садятся мухи? Быть может, я уже «готов»? Но нет: идут в атаку «духи», Крича надрывно тыщей ртов:
«Ура! За Родину!» – не слышу… Вокруг лишь крик: "Аллах акбар!!!" Где мне найти спасенья нишу? Когда же кончится кошмар?!
Стрельба и вражеские стоны... Супруга рядышком храпит... Уже кончаются патроны, И рация давно молчит!
Всё, кончилась восьмая лента! «Вертушек» нет, Чапай – в реке, Вокруг – чужие экскременты И только маузер в руке…
Хотя Суворов и фигура, (Уже забыл в каком году) Смеясь, сказал, что «пуля –дура…»,* Я в штыковую не пойду!
Мне юмор висельника ближе, Чем благородная слеза: Умру не повидав Парижа! И некому закрыть глаза…
Окоп короткий, жить охота, А «духи» пленных не берут! Тут вспомнил кадр с «Девятой роты» – Спасут или лежать мне тут?!
Спасенье в фильмах лишь бывает… Так это сон или не сон? Надежда на удачу тает – Оставил для себя патрон!
Он – друг последний в этом мире И избавитель, и палач… Не ждут меня свои в эфире… «Не струсил я, жена, не плачь! Не плачь – я выполнил пол-дела, Осталось храбро умереть, Взглянуть в глаза душманам смело, «Варяг» в последний миг запеть…»
Она, по-моему, не плачет? Лишь с перерывами храпит… Да я проснулся, не иначе? Нет, ухо и нога болит!
Чеку гранаты вырвал сразу… Кулак устал – пришлось метнуть. Прикончил не одну заразу, Но мне судьбу не обмануть!
Я лучшей участи достоин: Вокруг мнея земля горит! «Сдавайся в плен, аника-воин, - На ухо Дьявол говорит, - Подумай: у тебя же дети, Да и жене не всё равно… Воспрянешь духом на том свете: Я жду тебя уже давно!»
Как в ожидании расправы Чертовски хочется пожить! «Нет, не возьмёшь меня, лукавый!» Но всё же - «быть или не быть»?
Я задаю вопрос Шекспира, Который раз, стреляя вновь, Но побеждает честь мундира, И в жилах леденеет кровь...
Смотрю, а «духи» окружили… Ищу патрон – не нахожу… Мы ж раньше с «духами» дружили, А я теперь один лежу…
Лежу, сжав зубы, ожидая Мучений, выстрела, штыка, Семью и школу вспоминая, Жену, любимого щенка…
В окопе или на постели? «Ты что кричишь?» – ворчит жена. Над ухом пули просвистели, Прервав на миг кошмары сна, Открыл глаза – не вижу «духов». Да я ж живой ещё пока! Правда, болит немного ухо И онемевшая рука.
А за окном – разгар метели. Не слышу пули ни одной… Как хорошо лежать в постели С любимой до сих пор женой!
Пускай ворчит, соседи злятся – Я ж за Отчизну воевал! А мог бы сразу «духам» сдаться, Но я присягу же давал Отчизне в молодые годы… Она ж забыла про всех нас, Раздав своим леса, заводы, Флот, пирсы, шахты, нефть и газ…
«Аллах акбар!» уже не слышу, Но жалко сгинувших ребят, Лишившихся семьи и крыши, Любимых, жизни и наград…
Во имя дружественного строя Ребят тех больше не вернуть, Но заявляю честно стоя, Боясь опять сейчас заснуть:
«Не лгу другим и не ворую, Но знаю, что, когда засну, Ещё немного повоюю За нашу «бедную» страну – Ту, за которую Суворов (Не верите – снимайте скальп!) Во избежании позора Седым, как я, спускался с Альп!»
Примечание: пуля – дура* - «пуля – дура, а штык – молодец!»
|