Смуглые перья востока бьются о створки глаз (наводненных ромом ночного фужера).
Ритмическим маршем Deep Purple сновидения лопаются на лоскуты беспамятства.
Свинцовые тучи швыряют на землю влажные лепестки весеннего снега. Тяжелеет
нервозная накипь дорожной развязки в целлофановой линзе окна. Кофейная пряность

разливается беспорядочной лихорадкой в пульсе сердечной мышцы. Измятые простыни,
еще дышат уютом черного полиэстера на теле пустынной прохлады. Возьми меня за руку
и отведи обратно, на берег слезоточивого моря созвездий, где беспросветный воздух
одинок, (также, как и мой голос) безучастен в слизи лунного хрома, одень меня мраком

спящих цветов, чтобы я видел свое лицо. Я обращаюсь к тебе, часовой закипающей крови
утреннего холста, будоражащий беглую сладкую смерть огненной пряжей звезды,
держащей в прицеле монтаж дневного абсурда. Монотонная безусловность
востока – константа жертвенного пробуждения – вползает в подвалы весны.
Я собираю последние капли угольных вод на дрожи ладони.