«В праздник тебя я всю ночь прождала!
Что же случилось? Любимый, ответь мне!
Друг твой звонил, весь набравшийся в хлам,
И сообщил, что уехал ты к Свете.

Ты же явился к утру чуть живой,
Плащ твой местами вывалян в перьях,
Что-то бормочешь, и сам как не свой,
Ты расскажи, я, быть может, поверю!»

«Врал, негодяй, видно сильно был пьян,
Вот и сболтнул он вам глупость про Свету,
Просто со светом какой-то изъян,
Вот и придумал он версию эту.

Я же стремился на крыльях любви,
Да как на грех по дороге сломалась
Наша машина. Другая на свист
Ночью кромешной там мимо промчалась.

Плащ мой – в серебряной звёздной пыли,
Мимо кометы, шипя, пролетали,
Я же бежал, не касаясь земли,
Чтоб не пропасть мне средь луж и проталин!

К дому стремясь, я всю ночь прошагал…»
«Вешать лапшу мне, любимый, не надо!
Лучше ответь-ка, откуда фингал
И на сорочке губная помада?»

Ставший обычным подранком весны,
Сразу поник головой бедолага,
Стыдно признаться в деяньях иных,
В бденьях ночных на скамье у оврага,

Где он со Светой, присев под гнездо,
Плащ постелил в ожидании чуда,
Но, не поддавшись на враки и вздор,
Света с попутчиком смылась оттуда.

Вот и попробуй теперь, докажи
Той, что как прежде тобою любима,
То, что лишь с нею одной свяжешь жизнь,
хоть и подвержен случайным порывам.