Проклятой жизни кованый сапог, Отчаянно ломал хрящи небритой выи, Последней песни, чей корявый слог, Лежал на поле, распластав сухие крылья.
И вой тот был, для славы фимиам. Не тщетной славы от невзгод и тленья, Что льет на души грешные бальзам, От алчности и грязного везенья.
Он был не тронут разумом людей, Погрязших в суете нелепых мыслей: - Кумир желаний – думы о еде, И сладкой красоте шампанских брызгов.
Глагол твердит: - все это отойдет. И засосет пучина доброй Леты - И вашу славу, и души мирской полет, Вокруг тортов и жареной котлеты.
И плоть, рожденная глаголом в поле том, Где менестрели и хмельные барды, Отбросили на долгое потом, Достойные лихих кавалергардов, Бои. Отдала жизнь для матушки России, Где в марше, восхвалявшем бренность лет, Шла благодать распятого Мессии Во славу будущих побед.
|