***
Цянь – так я вижу прожилки огня в осенней листве, в плеске цикады,
в локоне спящей весталки.
Цянь – так поют водостоки весной, так скрипичный концерт ледяных родников
низводит усталость.
Цянь – одинокая стража любовника нежной зари, распахнутых крыльев моря,
радость
младенца, сосущего молоко небесной музыки облаков,
сладкие шрамы и бархат бронзовых стрел ночной охоты.
Цянь – иероглиф творчества – стихия свободоречивой страсти
в садах любви и ненависти.
Там, где рождается Цянь, не может быть смерти, не может быть веры
в предел дыхания розы…
***
Зола постели, ночь срывает шаль.
Там наслажденья колос золотой струится в горном воздухе.
О, наслажденье – умирающий цветок.
Не плачь, не одевай глаза в соленый
хрусталь.
Холодный поцелуй, что завещал январь,
преобразится вдохновеньем плоти строк…
***
Пей, мальчик, пей
горькую микстуру ржавой капели,
вязкий кисель фонарных узоров,
лунную мертвую мякоть.
Пой, мальчик, пой,
жуй иней губ, судорожным колесом
катись в овражную сырость пустых остановок,
в мутные стекла сторонних окон,
в ласку северных звезд,
и помни
распутья и сновиденья одной души,
размазанной по страницам неизреченной книги…
***
Цвети, как раньше, ливнем лепестков кристальной вьюги.
Труби союз огня и океана.
Душа шампанским пламенным выходит на прогулку
с цыганским небом и лучистым лугом,
травою сахарной гортань полощет и песни льет под ноги.
Твори и будь творим, слова бинтуют раны,
и даже слов не надо, чтобы знать о том,
о чем молчат на дне жемчужные созвездья.
***
Тишина разносит сети.
Мрамор снов умыт закатом.
След звезды скребет по окнам.
В колыбель ложится ветер.
Колыбель взрывает сердце
медным кубком, новой песней.
В колыбель ложится слово,
чтобы выносить рассвет.
***
Зелеными ручьями в голове
колдует амазонский лес.
Весна пришла, весною запеклись
кровоподтеки уличного шлака.
Кору согрела мята солнца,
кубовый колокол потряс витрину неба,
и, что еще писать, просить, вязать на строфы,
когда поля стекают воском
сладким, и шепчутся цветы
прозрачных платьев
о наготе.
Щекотно и свежо.
Зерно природы перемолото, размято
в муку любви.
Вина не нужно. День багрян душою.
***
Что ты, поэзия?
Пробужденная магия.
Что ты, музыка?
Слово природы.
Мир в руках женщины –
магия музыки,
пробужденье природы…
***
Наедине с дождем, наедине с преданием воды,
наедине с любовью и печалью.
Мои слова по-прежнему пусты
в сравнении дождем, в сравнении с кристаллом,
пронзившим глянцем воздух,
мои слова по-прежнему берут
свое начало в паутине вод, где каждый отблеск
связан с монолитом
стены серебряной.
Мои слова по-прежнему все врут,
пока заклеены в бумажную кольчугу,
пока не разлетаются дождем,
пыльцой звенящей на салют мистерий
и танцев жизни действенной, жемчужно-
бирюзовой, крылатой, как дороги склон,
распахнутой, как веер…
***
радуга сходит царицей цветов луговых.
влажные ветры шуршат ветвистыми складками
рыбы поют чешуйчатым всплеском сапфиров
***
Сны, что вы без трактовки?
Цветной газон.
Я сам себе, без объясненья, без метафоры –
ничтожное дыханье вод без русла.
И, что я знал, когда б не слов венки,
одевшие весною горечь плоти
и горы наслаждений, чувственную
кровь слепой реки –
но я бы знал,
я смерти знал бы имя,
неназванное имя ветра
северного неба,
как есть, без нот сомненья
и слез трусливых.
Необъяснимый сон прекрасных лилий и
колких роз в садах из льда
нося в зрачках-карманах
веры,
я буквы бы создал
из подземелий ночи и ладана
озер туманных,
из камышовых факелов и дна
колодезной еловой тени.
|
