Всё тянется пустынная дорога.
На пыль давным-давно дожди не льют.
Иду один в краю, забытом богом,
К не тронутому временем жилью.

Там, не приемля городского хлеба,
И отвергая напрочь шум и крик,
Живёт, как будто меж землёй и небом,
Земле и небу надобный старик.

Он отделён от нашей чуши глушью.
Он может, хоть кому глаза раскрыть.
И, как никто другой, умеет слушать,
И, как никто, умеет говорить.

Он вечно рад таким, как я, скитальцам,
Что тяготеют к вещему уму.
Я пожимаю скрюченные пальцы…
Я полон уважения к нему…

Он знает всё. Он светится июлем.
Он прост в любом ответе на вопрос.
И я его спрошу: - Скажи, дедуля!
Ну почему всё в жизни вкривь и вкось?

Он светится июлем. Пахнет летом….
Он не спешит слова свои ронять,
Но взгляд, опережающий ответы,
Преображает прежнего меня.



**