Если бы я мог
ударом
размашисто
раздребезжить холодные плиты,
Я был бы самым искримым и важным,
словно золото,
солнцем разлитое.

Если бы я мог
на жаровне своих глаз
испечь буханку белого хлеба
Я бы крошил её в улиц бурую грязь,
и стало бы так,
будто её и не было.

Я б удержался перилами руконожья
так ловко,
как в утку вцепившийся пес.
Я б переехал грудь нашего города,
если б ты знала, что я
не стою твоих брезжинеющих слёз.

Я поднимаю пальцами с сердца
темнеющую кору,
только б ты знала,
что всё переменится
(я обещаю) к утру.