Я почему-то сны не помню,
Но этот – не могу забыть,
Его по памяти легко мне
До мелочей восстановить.

Я у окна в ночную пору
Любуюсь звёздами, луной,
А ветерок колышет штору.
И слышу вдруг: «Пойдём со мной».

Чей голос? Пристальней вгляделась
И вдруг – застыла, чуть дыша:
На небе облачко виднелось
И приближалось не спеша.

Прозрачно, светится в потёмках,
Уж рядом: бородатый лик,
Одежда ветхая, котомка
И посох. « Кто же ты, старик?»

Тот, взор приветливый бросая,
Промолвил: «Что, не узнаёшь?
Раб Б-жий, имя мне – Исайя».
- Так ты святой? – За мной пойдёшь?

- Куда? – В грядущее. В те годы,
Когда я по земле ходил,
Я звал к согласию народы,
Я им о мире говорил.

- И что же? Поумнели люди?
Машины смерти и разбой –
Так до сих пор. – Но так не будет,
А потому – пойдём со мной.

И, взявшись за руки, взлетели.
«Теперь смотри, - сказал пророк. –
Вот мир, что мы создать хотели,
И почему он так далёк».

Что вижу? В вышине безбрежной,
Красой подобный небесам,
Сияет очертаньем нежным
Заветный лучезарный Храм.

Скорей к Нему! Но что-то властно,
Свинцовым грузом тянет вниз!...
Стремишься вырваться – напрасно:
Над страшной бездною повис.

Внизу – как змей клубок шипящий
И рёв звериный там и тут,
Среди кровавых рек бурлящих
Друг другу люди глотки рвут.

«А Храм, смотри, почти что рядом, -
Печально вымолвил пророк. –
Всего шажочек сделать надо –
И в Храм любой войти бы мог.

О люди! Руки протяните
Друг другу! Хватит враждовать!
Ведь Храм – для всех! Вы тО поймите,
Что мир вам вместе создавать»!

Никто не слышит глас пророка,
И вновь от нас умчался он.
А Храм – в мечтах, такой далёкий!
Увы, всё это – только сон.