Вот ты ко мне, чуть милость проявив, Откроешь дверь ударами коленей. Затем смахнешь небрежные листы, Написанных в бреду произведений.
Я ниц паду, рыдая и моля: Оставить прошлое за гранью этой встречи. И вновь услышу прежнее – “Твоя”, Когда зажгуться в спальне теплой свечи.
В алькове тайном, в свете фонарей Понизив голос в шопот телефонный, Я буду звать подвыпивших друзей, Тащить ко мне бальзамы благовоний.
И в полумраке клумбы георгин, В улыбках растворяясь благосклонных, Найдя визиту миллион причин, Они придут, дарить букетик скромный.
Заслышишь лепет – пьяные уста. И очищая в сердце страстном ложе, Пошлешь меня в известные места, Затем друзей туда отправишь тоже.
Но все вернется на круги своя, Когда пройдут одна, иль две недели, И я, услышав прежнее “Твоя...”, Вновь побегу открыть желаньям двери.
И ты ко мне, чуть милость проявив, Захочешь дверь ломать ударом ножек, Но я тебя, сюрпризом удивив, Не буду звать кареты неотложек.
А расскажу тебе, желанья не тая, Как страсть свою я заложил в ломбарде, Не в темноте, при ярком свете дня, Чтобы плестись в любовном аръергарде.
Что я мечтаю зло страстей уняв, С тобою утром спешно отправляться, Туда, где на руки желанную подняв, Я мог бы с ней в блаженстве сочетаться.
Еще молю, чтоб Ангел красоты, Ключей хранитель от ворот чертога, Не морщась от предельной наготы, Нас допустил до чистого порога.
|