Вползаешь в ПАЗ и алчешь тесноты:
пускай плечо соседа так притрётся,
чтоб рукавов свалявшийся ватин
согрел двоих. Ни солнца, ни полсолнца
пока ещё, от судорог-зевков
не удержаться. Едем, едем, едем,
так несусветно рано, пять сурков
и двадцать две сурчихи. Каждый беден
на любопытство к ближним. Ломкий сон
на поворотах бьётся об окошко.
По "серпантину" в горы… Не резон
глядеть, робея. Боже! Это кошка!
Несмелым «мяу» обществу привет,
сдержать улыбку даже не пытайся.
А в окна брызжет розовым рассвет,
с верхушек сосен к нам в автобус «зайцы».
Народ проснулся, сумки потрошит -
еды соблазны сыр и чебуреки,
с чесночным смаком, твёрдой, как самшит
кониной пахнет, кракают орехи.
«Ура! Ура!» - и дерзко, и смешно
воскликнул гусь из бабкиной корзины.
Рукой до неба...Ешь и млеешь, но
боишься глянуть в чёрный рот низины.
И лёгким нервом в каждом отдаёт
натужный голос ПАЗика. Дорога
ведёт домой, а кажется – на взлёт.
…пытаюсь крест сквозь кофточку потрогать…