Вслух читать начинаю свои я стихи
и меня покидает обычный кураж;
как предчувствия перед разгулом стихий,
ест печёнку непонятый мною мандраж.
Учащённо работает сердца мотор, –
есть ли слушатель, нет ли при этом его.
Молчаливый во мне разгорается спор,
и понять не могу я из-за чего.

Строк рифмованных омут и водоворот
вешних рек подсознанья, как чёрная пасть.
Перехвачены страхом и горло, и рот.
Я боюсь захлебнуться и в слове пропасть.

Стих – не радость, а боль, если даже смешон,
если в буковке каждой задорный кураж.
Попадая в его внешне сладкий полон,
ощущаю я шкурой щемящий мандраж.

Конец 70-х