Ветров ледяные качели.
Становится шепотом - крик.
Деревья еще не надели
Своих белоснежных туник.

И можно согреться глинтвейном.
И можно смолчать, оробев...
И длится, и длится над Рейном
Русалочий властный напев.

А там, над широкою Волгой,
(Ни слез, ни улыбки не прячь!)
Доносится тихий и долгий
Твоей персияночки плач.

Ах, Стенька, забудь свое горе!
Здесь все до тебя решено.
Но тянет, и тянет тот голос
На самое-самое дно...

Что ей, недотроге, ответишь?
Невнятна печальная речь,
Но можно полУночным ветром
Соленые губы обжечь.

Одна лишь растрава - и только.
Вот жаль, перстенька не припас!
А милая матушка-Волга
Течет, как и прежде, до нас.

Слепая стоит деревенька.
Нахохлился вОроном дом...

- А девка? Забудь ее, Стенька!
Согрейся-ка лучше вином.