ПРАВЕДНИК
Памяти Анатолия Василовского
Не часты были наши встречи, Но всякий раз Как будто озаряли свечи Иконостас.
Не в пышном храме, а в церквухе, Где весь приход – Две одинокие старухи И рыжий кот.
Где сам Господь при алтаре В побитом молью стихаре Ведёт неспешную беседу, Толкует, вроде и не Бог, О том о сём, А больше – сетует, Что зря он сына-непоседу Отговорить тогда не смог.
Ведь всё – опять на пропастину И псу под хвост! А где тот совестливый инок, Единственный из неповинных За Холокост?
И в горле кость: невыносимо, Что в дни манхеттенских затей Не отвратил от Хиросимы «Энолу Гэй»*.
А то, что не доходят руки До телепастырей прорухи, – Иных забот невпроворот… Скорбит Господь, молчат старухи, На паперти томится кот. 2011
_________________ * Так назвал свой самолёт (в честь матери)пилот Тиббетс, сбросивший атомную бомбу на Хиросиму.
|