"ФРАНЦУЗ" ПУШКИН, ИЛИ
НА КАКОМ ЯЗЫКЕ ГОВОРИЛА ПУШКИНСКАЯ ТАТЬЯНА


Чуть ли не с младенческих ногтей навязывали нам идею о том, что гениальный русский поэт и, соответственно, героиня его романа в стихах "русская душой" Татьяна, не могли говорить ни на каком другом языке, кроме "великорусского". Ложное представление о том, какой язык был основным для Пушкина и героев "Евгения Онегина" закрепилось в сознании многих из нас с лёгкой руки советских пушкинистов. Истина приносилась в жертву идеологии. В своих трактатах о Пушкине, при всей болтовне об интернационализме, советские пушкинисты делали ставку на русский национализм. Разговоры о влиянии на Пушкина французской, или, скажем, английской поэзии, мягко говоря, не поощрялись, а во времена Сталина могли повлечь за собой обвинение в космополитизме и клевете на великого русского поэта со всеми вытекающими отсюда последствиями.
И всё же "первейшим" языком для Пушкина, (и стоит об этом помнить), был - французский. Он, а не русский, был разговорным языком дворянских усадеб, гостиных, всей собиравшейся на балах и званых ужинах "золотой" молодёжи и аристократической элиты того времени. Власть французского языка в годы детства Пушкина была повсеместной в высшем обществе. "В гостиной, - пишет биограф Пушкина, - Ариадна Тыркова-Вильямс, - Саша жадно упивался французскими разговорами, остротами взрослых". Русский язык был, по крайней мере, в то время, чаще всего языком дворянских "задворок": детской, где бывала челядь, девичьей и других мест, где концентрировалась прислуга.
Столичная аристократия, за редким исключением, говорила по-русски плохо, с акцентом, с чудовищными ошибками, причём как в устной, так и в письменной речи. Вот отрывок из дневника А.Олениной, едва не ставшей невестой Пушкина. Это о ней упоминает он в строфах: "Город пышный, город бедный, Дух неволи, стройный вид, Свод небес зелено-бледный, Скука, холод и гранит. Всё же мне вас жаль немножко, Потому что здесь порой Ходит маленькая ножка, Вьётся локон золотой". К счастью, до нас дошёл дневник Олениной. К несчастью, он написан плохим русским языком, без каких-либо знаков препинания, словно его вела, упражнявшаяся в русском языке иностранка. Он, можно сказать, "зерцало" того, как говорили и что выделывали пером барышни того времени. "Как часто в этот день, - записывает Оленина в дневник, - поглядывала я на дорогу и как забилось сердце моё когда увидела я колязку Алексея и в ней высокого мущину в козатской шапке... Наступили мои рождения. Приехало много гостей. Накануне ездили мы за грыбами. Я была нездорова, мои обыкновенные нервы разигрались, мне дёргало всю половину лица".
Но вот что представляется особенно неожиданным - это то, что пушкинская Татьяна, как выясняется из текста стихов, плохо знала русский, а её письмо к Онегину, то самое, знаменитое: "Я к вам пишу - чего же боле?", увы и ах, написано было ею, оказывается, по-французски, а затем переведено на русский язык автором, то бишь Пушкиным. Впрочем, слово самому Пушкину.

Ещё предвижу затрудненья:
Родной земли спасая честь,
Я должен буду, без сомнененья,
Письмо Татьяны перевесть.
Она по-русски плохо знала,
Журналов наших не читала
И выражалася с трудом
На языке своём родном...

Да что Татьяна? Сам Пушкин предпочитает объясняться в письмах к своей будущей невесте Натали языком Гюго и Стендаля. Французскими письмами обменивается он с Анной Керн, А. Смирновой-Россет, А.Раевским, своим братом "Лёвушкой" и многими другими. "Друг мой, - пишет Пушкин в своём французском письме Чаадаеву в июле 1831-го, - я буду говорить с вами на языке Европы" и делает тут же неожиданное признание: "он мне привычнее нашего", а в письме к Вяземскому сетует: "Когда-нибудь, должно же вслух сказать, что русский метафизический язык находится у нас в диком состоянии. Дай Бог ему когда-нибудь образоваться, наподобие французского (ясного, точного языка прозы, т.е. языка мыслей)".
Когда двенадцатилетний Пушкин пришёл в лицей, он уже блестяще знал французский и настолько выделялся этим среди своих сверстников, что они тут же наградили его кличкой "француз". Это о нём ходили по рукам шуточные и довольно колючие куплеты, сочинённые кем-то из лицеистов: "А наш француз свой хвалит вкус и матерщину порет". К поступлению в Лицей "француз" Пушкин имел уже за собой солидный для его возраста опыт сочинительства на французском: стихи, поэму, комедию (под Мольера), эпиграммы. Без французского, без французских поэтов того времени: Буало, Альфреда де Мюссе и, конечно же, чувственного и "нежного Парни" трудно представить себе творчество юного Пушкина.
"Когда Пушкин выступил на литературном поприще, - пишет в книге о Пушкине В.Вересаев, - русская литература была подобна неуклюжему подростку, который часто говорит с чужого голоса и может возбуждать к себе интерес больше в собственном семействе".
И всё же в Лицей пришёл не только мальчик, знавший в совершенстве французский. Отец "баловался" русскими стихами. Дядя, с его баснями, памфлетами и каламбурами на русском языке, был в то время довольно популярен в литературно-салонных кругах. И, кроме того, мальчик, несомненно, "наглотался" русской речи от бабушки, от няни, и от чтения тех, пока ещё немногочисленных русских книг, которые стали уже понемногу разбавлять собой в книжных шкафах сугубо французские переплёты. За пышным французским фасадом шла в России своя напряжённая работа. Такие, как Державин, Батюшков, Карамзин, Жуковский, всё более отдаляясь от французского оригинала, создавали культуру русского литературного языка, которая ещё достигнет своего апогея в пушкинской поэзии.

_________________________

Читайте мои переводы французских стихов Пушкина:
"Мой портрет" и "Куплеты".