В «Белом лебеде» чернушье лето, Нагое бесстыдство колотых рук, Горбатые пальцы, – треснутые глянцы, Сохнут гербариями смертники из букв.
Лопались вены и слуги слуха, Воронье вымчало дательным курсом, Демонам ребра выдали алиби, Души копошились скровленным руслом.
Начинают каменеть, в корчмах пачкая съехавшую душу, В «Белом лебеде» не живут как-и-каки, Стали щебенным в вогнутом камло, Стали эпицентром пустынной влаги.
Медленнее твари кровью запекшей, Вырвался из уст волчий ре-лязг, Тут не хватало Господня общей, Тут дьявол задушевный ведет свой сказ.
В семчатках плакал Святый Георгий, Выступом желчи слизан свет казни, Тут незачем, незаметно выучен низ, Да в бреду горячем сохнут барашки.
Чертог сознания тут в уколах серных, Тут Макбет погибла, тут душное бытье, Тут мусульманин, христианин и путник Вместе выдвигают чефирное питье.
Время тут выломалось трусливой кляксой, То ли делимое на два, то ли неделимое, – по-ихнему, …Иногда мне хочется к океану, – – Не к Атлантическому, а к Тихому!
(17.02.2010) 17.11.2011 г.
|