Кавказское небо, уткнувшись в конечности гор, Сосёт из грудей не молочные соки, а снежность. И, вдоволь напившись, гюрзой уходя от врагов, Холодную влагу протиснуть пытается между
Камней молчаливых, всегдашнего эха и мхов Речною дорогой вблизи умирающих башен, Хранящих в сознании сотни старинных грехов, Что здесь совершались в неравных боях рукопашных.
Настенные тени от кладбища правых десниц К отмщению кровно, призывно, гортанно взывают. И слёзные реки с вершин устремляются ниц. И плач не уймётся, пока ледники не растают.
Но лавой весенней спускается с гор изумруд. Отборную зелень повсюду возводят на царство. И овцы тучнеют, и птицы любовней поют, И воздух становится самым надёжным лекарством.
Озёрными красками выкрашен бег Теберды Чуть-чуть плутоватой, настойчивой и оголтелой. Которая кровью своей ледниковой воды Спасает от жажды Кубани растущее тело.
Ты точно такой же, горячий и сочный Кавказ. Край песен и танцев никем ещё неповторимых. Для уха услада. Свеченье и радость для глаз. С обилием тостов и с мудростью притчи старинной.
|