Нам говорили, иди
И мы щли.
Нам говорили, стой
И мы стояли.
Но вот пришло время сказать,
И мы молчали,
Делая вид, будто спали…
_______________________________________________

От обыденных строк, отделяя, личины
Я пытался зажечь, воспоминания лучину.
Бессонная ночь…
О, ужас холодный, друга кончины.

Смутное время, как тяжкое бремя.
Веселье и подлость, измена и страх
Умертвляя людей, превращали их в прах.
Ожидая, великих от мира побед,
Я тонул как корабль от бесчисленных бед.

Мне нужны были силы, и искал их в пустыне,
Забывая о силе ее миражей.
Просыпаясь в поту и бессилье, в крутизне виражей,
Я плевался в песок, поедая людей.
И в стремление к тому, чем хотел завладеть,
Забывал о том, чего не успел доглядеть.
А отчаяние злое сводило туда,
Где пахло мраком и откуда беда.

И вдруг начинало светиться Оно,
Красивое Солнце, души серебро.
Этот лучик победы, рассеявший мрак,
Выводил мою душу, как невесту на брак.
И она вся, ликуя, в громогласной тиши,
Простиралась вперед в дремучей глуши.

И в какой-то момент, отогнав боль тоски,
Начинал понимать, этой жизни тиски.
Но неравенство сил и воинства рать,
Зажимали тиски те, которые
Не успел до конца я разжать.

Однажды на улице был лютый мороз.
Родился младенец и в бедности рос.
Он был ребенком, как много детей,
И был похож на обычных людей
Он всем говорил, что всех надо любить,
Но люди решили, Его умертвить…

О как побороть мне ту гордость ума,
Что заставляет злословить любя.
Я знаю что лучше, для них, для меня,
Ну а внутри все равно кутерьма.

Смеркалось обычно, закат вдалеке,
И мозг рассуждал о жизни-реке.
А с заката вновь дул ветер свободный,
Но почему-то душок шел зловонный.
Мне жизнь проповедовал тихий тиран,
Накинув на всех незаметный аркан,
Он ядовитый замыслил обман.

Долой говорит диктаторов власть,
Ай да под меня, заживете вы всласть…
Хорошее дело, уйти от того,
Чтоб снова вернуться к тому, что давно
Уж кануло в лета…
Подумай и ты, ведь не даром дано.
Мне жизнь предлагают, красивую сказку
Свободной от пут, но с императором в маске.

И вот интересный еще есть момент,
Как кучки людей создают перманент.
Причем очень важно, будто в погоне за счастьем,
Вдруг сделали вид, что не видят несчастье.

И шелест зелененьких президентов,
Все точки над «и» расставил одномоментно.
А может здесь смысл и вовсе глубок,
Это совет темных сил, злых поступков клубок.

Нужны мне детали? возможно и нет,
Детям своим, что скажу я в ответ.
Тревожусь предательству человеческих масс,
Предательств себя, а значит всех нас.

Рвут на куски Иуды души,
Раздавая на митингах всем палаши.
Раздирая раны старых битв,
Роскошь вонзают в сердца,
Будто лезвия бритв.

Опомнись! Гремит во мне глас,
Словно множество гроз, проснись поскорее,
От обезумевших грез.
Мне в уши вставляют лозунгов ток,
Смысл, которых спрятан меж строк.
Вот эти свободны, вот эти у нас.
А те, кто не с нами, те против нас.
Давай-ка и ты говорит побыстрей,
Присоединяйся к нам в клуб
Тоталитарных друзей.
Вы свободны, но это не значит, что вольны.
Вам дали хлеба и зрелищ, и будьте довольны.
Под корень, срубая, древо традиций,
Они удаляли святое, вообще без амбиций.

Но многим известно не может быть пусто,
Место святое, его заполняют духовной тоскою.
Она проявляется, как негатив,
Когда вроде все есть, но сердце щемит.
Оно щемит так, будто камень в груди,
И так, будто холод объял все внутри.

Вперед призывает оно, ну, смелее иди,
И голод духовный свой утоли.
И я как измученный, раненный зверь
Бросаюсь в пустыню низких страстей.
А далее, чтобы больше вкусить сих плодов,
Меня призывают срубить сто голов.

Вновь снится сон, как в безумной тоске,
Горю от бесстыдства в кромешном огне.
Вижу лица людей неуверенных, сытых,
Горем, тоскою и страхом убитых.

Пагубной страстью, привычкою зла,
Тяжелыми нравами правит судьба.
Век разрушений, тяжесть войны
Взвалила земля на плечи свои.

Вот вхожу я в тоннель, тесный от темноты,
Как в жизни-спирали, виток черноты.
От холода коченеют пальцы мои.
Вдали виден свет, как начало зари,
После которой лишь вечные дни.
Ну, это потом, а сейчас мы одни,
Но есть еще те, кто по жизни в пути,
Кто в наших сердцах зажигает огни,
Исцеляя души от полчища тли.

Встречает в объятиях спящая ночь,
Безрассудная сладость, тщеславия дочь.
Окутывал нежно страсти туман,
Вводил в заблуждение любовный роман.
Выставляя чувства на первый план,
Их заволакивал денег обман.
Стремясь обрести свободу семьи,
Мы будто звери, попадали в силки.
И чтобы достигнуть своего результата,
В страсти слюнявой забывали, что свято.

Стеснения крик растворялся в груди,
Когда зажигались блуда огни.
Как беззакония маяки,
Светились они, показуя грехи.
Напоминая скорей головни,
Потухших костров, от новейших ветров.

Склонилась в бессилье моя голова,
Готовой рубиться, забыв, что одна.
Возвращение событий на круги своя,
Уносило как вихрь, соблазном маня.
Я знал, что это не сильнее меня,
Что это всего лишь ошибка моя.
Ее сознавая, вставал вновь и вновь,
Но было похоже все это, на болота и топь.

Терзала меня лихорадочно плоть,
С душой оскверненной…забыв, что есть Тот,
Кто может забрать на Себя грехов этих мот.
А мрак не сдавался, он шел поперек,
Проступки мои, собирая в мешок.
Словно еду запасал он их впрок.
Но верный и старый и добрый дружок,
Всегда покрывал мольбою без слов,
И страх растворялся, и ужас от снов,
Будто таял весною сугроб из снегов.

И обновленный вставал и вздыхал,
В душе клал поклон я Тому,
Благодаря Кому не пропал.
Вновь шел устремленный, расставив над «и»,
Да да, те точки, которые для меня, безусловно, важны.
Подумал…, быть может, замкнулся тут круг,
Ложа монеты в ряд нищенских рук.
В глазах одиночество, голод и множество мук.

Унося в облака, не давая уснуть,
Завывала тоска…
Ведь видно и им недостаточно хлеба куска.
А сердце теплилось надеждой упорной,
Мечтая одеться одеждой любовной.

Нам каждый век дает своих пророков,
Из всех людей лишь единицы извлекают суть уроков.
Но большинство как будто ненароком,
То вбок, то вниз, то ввысь, как башня Вавилонская,
В ней принцип жизни был - за облако держись.

Бреду по жизни странник муки,
Навстречу безрассудству и разлуке.
Стегает ветками проказница судьба,
Но мне известна, что это борьба,
В которой нету поражения,
В ней есть без устали сражение.

Латаю раны, тут же строю планы,
Смеюсь, вздыхаю и рыдаю,
И грустным иногда бываю,
Ведь я не понимаю, глобально,
От чего страдаю.

Я видел в душах их сомнения,
Они считали это привидением.
И отдавая злые страсти данью,
В ответ лишь получали расставание.
И так за годом год, и день за днем,
Секунда за секундой, по жизни мы идем,
А немощи других совсем тут ни причем.

Но прорубая путь дамокловым мечем,
Мы получаем стрелы в грудь,
Как будто забываем цели суть.
И юности махнув рукой, сказав ей до свидание,
Мы старость принимаем, словно в наказание.
Всем нам кричит воспоминание,
Чтобы простить обиды на прощание.
Усталых, серых, мутных душ,
В которых непролазный мрак и глушь.
У всех есть время до оркестра, который заиграет тушь.

Тогда завидев светлость места
Изыскивать начнем вдруг средства.
О тщетны поиски те будут,
Ведь двери затворены
И рядом нет того, кто любит.
Кричать я буду, пусть меня разбудят.
Погасят свет, расставят свечи,
Эх, вот бы мне расправить плечи.
Костюмчик жмет, усталый запах,
Жалею очень я, что дал в судьбе такого маху.
Теплились в глубине души,
Надежда, вера и мечты,
И осознание причины, своей вины.
Того, что мог, но не успел,
Здесь сделать ты,
Заполнила капель любви,
Тоскливый вакуум пустоты.

Мне хочется жить, как в раю!!!
Кричу я, у пропасти на краю.

…Проснувшись, глаза открываю,
Бесцельно свой взгляд, в потолок устремляя.

Светлая, правда, мрачного дня,
Будоражила ум, отрезвляя меня.
Ужас реальности этого сна
Показал мне картину духовного дна.

И как всегда, ты слушать не будешь себя,
Но помни, что Он не забудет тебя.

Сон, ты пророчил мне счастье,
А реальность расчленяла судьбу,
На черно-белые части.
И поглощая все это, словно в бреду,
Я шел промокая,
Давая волю дождю.

Вот просыпаюсь и опять засыпаю,
Делая вид, что не замечаю,
Как стая стрижей, пролетает судьба,
Оставляя в душе, части солнца и льда.