Дуновение лейпцигской школы; соцветие венской классики с красками романтизма; свобода ритма и фразы; синтез эпохи; под пространным куполом полифонизма – осколки лунного света, вскрытая грудь горизонта, обнажённая плоть восхода, органное сердцебиение дня, и я уже вижу, как дышит воздухонагревательный механизм, частокол деревянных и металлических труб, как дрожит шеренга ручных и ножных клавиатур, рычагов и кнопок; как объем изливается на меня фантазией эха, интенсивностью фресок и витражей собора сердца последнего придворного композитора; меха, трубки и трубы, обильная роскошь звука, многоцветный аллюр осеннего ветра, галерейно-небесная выразительность инструментальных губ – как будто бы слышишь, воочию; и между нот – закравшийся образ обожаемой Клары Шуман, словно нежное многоточие, словно, судьба.
|