Долгий-долгий закат, янтарный блюз,
малиновый свинг, лиловый слайд,
оранжевый риф, алый кровоподтёк
выброшенной на берег медузы,
экзорцизм, дрейф, драйв, обряд
посвящения, крик шамана, пророческий
апокалипсический шёпот в миниатюре…
Я, легкой тенью, танцую вокруг своего одиночества,
вокруг обнажённой натуры
неба, схватывая сердцебиение
горизонта, которому в глотку льет
раскалённый металл солнце, и вены
сжимает первая ласточка звёздных трущоб.
Долгий-долгий поцелуй на ночь,
все счета оплатит памяти полумрак;
я люблю, когда бесконечно падаешь,
крошишься ливнем, распадаешься в шлак
жухлых листьев на влажной корке земли,
где для любви есть, и силы, и время,
где для раздумий – ночи и дни
проносящихся облаков, и адамово семя
снова, будто бы вызрело непорочной
близостью, и будто чужая душа роднее,
чем кажется запотевшему глазу…
Долгий-долгий, катящийся к ночи,
шар кипящего, через край, газа –
отпечаток пальца на пульсе солнечной системы;
моя система координат – сарай стихов, раны
на спине пересохшей саванны,
кусок не долепленной глины
на кухне, восковая минута молчанья
перегоревшей свечи,
чертополох запятых, кавычек, мгновенье
захода солнца на кисти рябины…
Не говори мне – тебе это надо?
Лучше брось в меня камень…
Лучше брось в меня каменный взгляд
осенней, перебродившей в вино, наготы;
или, лучше, когда пойдёт ливень,
когда заиграют в салки
брызги зеркального олова,
возьми охапку коричневато-жёлтой листвы,
словно прядь мокрых волос любимой,
и осыпь себе голову…