Фонарей неровный почерк пятнами чернил по ветру, словно бляди вдоль обочин, словно дамы полусвета.
Ориентируясь на зорьку зимнего солнцестоянья, сердца осень, как осколки чёрных листьев и преданий.
Дребезжит вагон вселенной, остановки, что погосты, в уши воск залить себе бы, как святой Бернар Клервоский.
Фонарей размытых пена, тишины шестое чувство, радость – это просветленье, производное от грусти.
Сердце бьётся тихо-тихо – вот, возьми его, потрогай; сердце рвётся смертной рифмой – смерть всеядна, слава богу.
Аромат смолится чайный чёрной паузой отвесной, согревая, на прощанье, поздний вечер, день воскресный.
|