Не допускал я мысли даже,
что откровенность моих строчек
увидит кто-то эпотажем
и оскорбить меня захочет.

Я не писал ни о разврате,
ни о порочных извращеньях.
Но было: как себя я тратил
в желанных сладостных сношеньях,
что груди женские и мял я,
и целовал их упоённо,
и если в теле утопал я,
то обязательно влюблёно.

Писал порою откровенно,
не применяя стиль высокий,
как исходил любовной пеной
и тратил жизненные соки.

Но никогда я не паскудил
и словом тех, с кем был в объятьях.

За что ж меня корите, люди?
Что не могу пообещать я
и впредь в строках не лицемерить,
и не любить тела нагие?

Позвольте мне вам не поверить,
что вы какие-то другие.

Ну, пусть вы менее циничны
и не настолько откровенны.
Но если честно, то ведь все мы
лишь производные от страсти
иль просто полового акта,
он может быть исполнен как-то,
а может и доставить счастье.

И не беда, что я при этом
пишу посредственно и много.
Я не боюсь предстать с ответом
и с оправданьем перед богом.
Ведь он же нас создал такими,
грех почитающих за радость.
И притяженье меж двоими
все принимаем мы как сладость.
1960г.

* Как видишь, и тогда были умники, как ты: утверждали, что в СССР секса не было и детей аисты приносили. А я их лицемерие изобличал цинично и открыто.