Спеши дыханьем увлечённым
на проблесковый маячок
любви, где холод, голод, страх,
слезой весны душистой затянулись,
омывшей пресный, чёрный лоск
созвездий февраля.
В межрёберном пространстве марта –
сверкнёт, поблекнув, снег,
убитый тихой лаской,
в которой, нежные ладони, ночи ждут.
Заснеженного сердца панихиду
толкнёт, приливной скукой, под обрыв –
к свободному полёту, к кривизне
холодной сферы горизонта,
к беспризорной
бессоннице горячих глаз,
и прочим покаяньям.
Звенящий омут утренней прохлады,
желаньем, вздёрнет солнца шар,
катящийся по неба оцинковке
через капризный атмосферный фронт.
Печаль напомнит о себе, взойдя
звездой, кричащей в слепоту влюблённых,
терзая тени их уюта
грозой полунагих ветвей;
но зной, провозгласивший притяженье,
росой с тончайшей кожи соскользнёт
на воздуха расплавленный металл,
застывший розой нежного рассвета –
где мёртвый снег, будто души подснежник;
и день задышит поцелуем нежно-алым,
и ночь растает ручейком чернил в блокнот.