Точками глаз опущенных,
строчки шагов пропитаны;
дай же мне хлеба насущного,
слова, до боли избитого.
Звон суеты безнадёжный,
иней весенний на лицах;
ты приложи подорожник
к сердца иссохшей кринице.
Ты приложи безмолвье
кисломолочным туманом;
каплей весенней крови
сердце залижет раны.
Дай же сладости – смертность,
дай же мудрости – горечь;
там, где жизнь безответна –
слабость придёт на помощь.
Слабость смиренно впуская,
камень подточит вода;
смерть прошепчет, лаская –
жизнь одолжил ты сполна.
Глаз опущенных точки
падают в мятую душу;
дай же мне кость чёрной ночи,
чёрствой ночи горбушку.
Жизни нажива, что жилы,
сердце, как мяса кусок;
сжалась в груди пружина,
светом взорвался восток;
ветви пустились плясом,
ставни хлеща до рези;
тесно в груди и вязко,
что там найдётся – лишь плесень.
С плоти – болезненный ветер,
тающий в пекле синем;
дай же мне горсть мою пепла,
миром рассеять по миру;
и приложи молчанье,
кислым туманным млеком;
жизнь подвернулась случайно,
смерть караулит от века.