Смотря на мышиную сферу луны,
На её шишковатую рожицу,
Я вижу кошачий глаз изнутри,
И глас вопиющей роженицы
Крысы, в оттенках густого свинца,
Подтёками ночи раздавленного;
Я вижу заплывшую свечку лица,
Светящего в сырость подвальную.
Под кожей дремучего полотна,
Под чёрным древесным елеем,
Я мерки снимаю, в надрезе окна,
С тления лунных морей;
Я чую холодные пальцы любви
На струнах, промозглых, как дождь,
Я чувствую ветер её наготы,
Её беспрестанную дрожь;
Я чувствую хрупкость и нежность ветвей,
Горящих в надменности звёзд,
Я вижу, как чёрный древесный елей
Течёт на расплавленный ост.
И медленным сном разбавляя вино,
Где тает древесный елей,
Я вижу мышиной луны полотно,
В следах от кошачьих когтей;
И солнцем весенним, в тумане сыром,
Ресниц обжигая аллеи,
Я чувствую бреши души, как разлом
Холодного сердца апреля.