У поэта помощи не просят, как у нищего не просят подаяния, как в Сахаре валенки не носят и не верят свежему преданию.
Короче: не жди от поэта подмоги – он не банкир, не факир, не герой, безупречно строгий.
А ещё: у поэта не спрашивают пути – это, что компасом крутить посреди магнитной аномалии. Был бы он Знатоком – так, и с буквами незнаком, сидел бы в Бали или окопался бы в пляжах Анталии.
Нет: поэт и ответ знакомы, как бегемот и талия.
Но вот ежели между заботой о сне и хлопотами о хлебе предполагается, вчерне, некоторое время. И где-то потягивает, но не то, чтобы бремя. И что-то пощипывает, но не то, чтобы горячо, а что-то ещё. И по заплаканной щеке тоскует плечо… А в мыслях – не то сквожение, не то кубика Рубика не схождение. Или голова с душой не поделят делянку…
Вот оно! Самое это… Пора звать поэта и зачерпнуть у него из ранки. Это – изволь. Изволь. Как с берёзы весной: ковырнул, где боль – и сочится, набежит строфа сукровицей с солью земной. А ты пей – не жалей, ещё натечёт. Не иссякнет курилка, пока не помрёт.
Кстати, о результате сочения: теперь, я думаю, точно поймёшь, это ведь проще, чем кухонный нож – от чего поэтическое творение со школы именуется Сочи- нением.
11.2002________________77
|