Белый тигр приходил из лесов по ночам на свирели играл, прогоняя печаль. Шелестела листва диких слив над ручьём, будто пела о нём, будто пела о нём.
Не хотела я знать, что лепечет листва - так играла свирель, что дышалось едва. Колыбелью качалась земля в облаках у весны на руках, у весны на руках.
Улетала печаль далеко-далеко, на душе становилось тепло и легко. Шелестела листва всё нежней в этот час, будто пела о нас, будто пела о нас.
Белый тигр приходил из волшебных лесов, над следами его вились бабочки снов. А когда расставаться настала пора, лишь сидел и вздыхал, и молчал до утра.
И с последней звездой он внезапно исчез, возвратился назад, в свой загадочный лес. Шелестела листва диких слив над ручьём, будто плача о нём, будто плача о нём.
Мне оставил печаль. Мне оставил свирель: "Коль захочешь позвать - доиграй мою трель..." Прилетали на тот неумелый мой зов только бабочки снов, только бабочки снов.
Белый тигр, приходи, как всегда по ночам - на свирели играть, колыбельку качать. На ветвях диких слив в колыбельке сопят двое белых тигрят, двое белых тигрят.
|