Мой дед величествен как домна,
Со нравом горячей огня;
Груба, обветренна, огромна,
И заскорузла пятерня.

Такой легко держать стамеску,
Но не мобильный телефон,
И, набирая эсэмэску,
Всегда в сердцах ругался он:

«Вот дети сукины, япошки:
Все измельчили по себе!
Ну как нажать на эти крошки?
И где тут эта буква Б?

Ну вот, придумали же муку!».
И сжал в досаде пятерню...
Теперь я, как и должно внуку,
По городскому им звоню.