...А чего ещё надо – живи хоть сто лет, как роскошная липа над жёлтым прудом. Я под липой однажды нашёл пистолет, водяной пистолет, разноцветный притом.
Странный символ убийства, дающего жизнь, пули – это вода – нефролепис полью. За окном тополиная крона дрожит, облака ставят сценки про Смока Белью.
Не по мне тот расклад, лучше тихо когда... Лучше Кантом спокойным и лучше – сто лет. Только вот довелось мне поднять у пруда водяной пистолет, водяной пистолет...
Я подумал, увидев как меркнет листва, что в поэзии сила убойная есть. Одному суждено умереть в сорок два, а другому – положен предел в тридцать шесть.
Но не так однозначен в поэзии срок; старый – грецкий орех, молодой – мандарин. Ладно, рвётся под семьдесят кружево строк – Гёте было за семьдесят, Гёте – творил!
Да чего ещё надо – живи, не тужи... Заряжу я хрустальной водой ключевой странный символ убийства, дающего жизнь, впрочем... странного в символе нет ничего.
В мире разностей много случалось найти, правда, больше гораздо пришлось потерять. Солнце было в зените, спустилось в надир... летний вечер; на скатерти хлеб и тетрадь.
(история выдуманная, все совпадения случайны)
|