Мне говорила, помню, про то еще жена: «Году, так в 90-м, как-то у церкви шла. Гляжу, вдруг подъезжает красавец-лимузин, Оттуда вылезает солидный господин. Сам в «тройке», и парфюмом за километр разит – Не скажешь, чуть подумав, что это паразит. На пальце крупный перстень, я, чаю, золотой, Охранник, что при дельце, с «волыною» крутой. Стоят, чего-то смотрят, как-будто по делам, Прохожие обходят вкруг них, по сторонам. Вдруг, бухнувшись на пузо (хоть был кругом и снег), Пополз ужом на брюхе солидный человек. Ползет он к церкви прямо, ну, думаю, дела: Такое чудо мама когда-то родила. Заполз. Стою и мерзну, решила – подожду. Охранник тоже мерзнет, с шофером на виду. Прошло минут так двадцать (мороз был уж силен, могло мне показаться и больше), с церкви он Другой совсем выходит, крестя чугунный лоб, И, задом пятясь, вроде (за ним выходит поп) Сует чего-то в лапу в угаре и бреду (не забывая плакать) чернявому попу. Потом целует руки, по многу-многу раз, Видать, совсем рехнулся от радости в тот час. Уж попик ручкой машет, а господин нейдет: То крестик поцелует, то к ручке припадет. Ну, вижу, расстаются: ох, Господи, прости, Как же живут такие на нашей, на Руси? Солидный господинчик тут на колени встал И весь путь к лимузину обратно прочесал. Охранник помогает ему на ножки встать, Тут я, глазам не веря, гляжу - япона мать! – Он все с себя снимает, что вымазал в снегу, В помойный бак бросает на радости бомжу, И одевает новый, из лимузина фрак, (знать, парень был фартовый и вовсе не дурак). Пока ж он одевался (живого места нет на теле от наколок, висит пудовый крест на золотой цепочке), охранник, суетясь, Стакан ему подносит, чай, с водкой. Он, крестясь, Опорожняет живо стакан за будь здоров, (шофер дверь лимузина открыл) и был таков!».
***
Вот это номер! К цирку такому привыкать С тех пор нам предстояло еще лет десять. Знать, Набедокурил сильно тот славный господин, Перед попом который отменно лебезил. Картина маслом. Вот, что мне хочется сказать: Как все-таки удобно здесь грабить, убивать – «Мочи», пытай и вешай, - все спишут в свой черед (попу лишь дай «на лапу»), а то, наоборот, Сусальный лик распишут иному огольцу (неважно, что не вышел он рылом), все к лицу Такому гражданину, и, чу!, - не минул год, А образ с той картины уже среди «господ». Когда теряет совесть и стыд "святая рать", Хороший очень способ есть к разуму воззвать (пусть не дадут казаки нимало мне соврать): Штаны снять и по сраке ремнем давай гулять! Учили наши Предки так просто с давних пор Всех, кто воров объедки менял на свой просфор. Вот, в общем, и мораль вся: зажрался если кто, Не худо бы горячих ему, штук, эдак, сто. :)
|