Валдайские белила да сурьма -
Сомнительная, право же, награда
Для русского нестрогого ума
И зимами измученного взгляда.

Скрипит ведро в колодце ни о чём.
Сжимая сердце жалобою древней,
Безвкусный, как берёзовый сочок,
Течёт рассвет над ветхою деревней.

Смирительные простыни души,
Смиренная опора депутатов…
Уехать на леченье из глуши
Хоть в Грецию, хоть в Польшу, хоть в … Саратов!

* * *

Густая синь гомеровых морей
Насквозь пробита островом-триремой.
На палубе томится Одиссей,
А кормчий спит, умучен теоремой.

Гребцы его живут по старине,
С соседским добродушьем, а не страхом
Иисуса почитая наравне
С Деметрой, Афродитою и Вакхом.

И если ввечеру навеселе
Они заспорят о грядущем лете,
То оборвёт их колокол в селе,
Задумчиво пробив тысячелетье.

Сбежав от населённых берегов,
Играют повороты серпантина,
Легко скользя с тимьяновых холмов
В лесами затенённую долину.

Рябит олив серебряная тень,
Щекочет ноздри запах эвкалипта,
И даже в час, когда дневная лень
Среди янтарных цитрусов разлита,

Здесь нету ни уныния, ни сна,
Осенней мглы, весеннего двуличья,
И светлая лесная тишина
Пронизана насквозь многоязычьем.

Эол рисует в пальмовом леске
Зелёным и оранжевым на синем,
И ямка на серебряном песке
Хранит прикосновенье богини.