Ноябрь. Из Питера приходит мокрый холод, неся озноб мигрени и тоски. Я лезу в бар, забыв, что я не молод, и виски пью - чтоб не тереть виски. Пусть в декабре боль стукнет по затылку, я поступлю с ней мудро и хитро - откупорю шампанского бутылку и перечту «Женитьбу Фигаро». Уставший от ночных январских лыжных гонок, подсевший, словно мокрый снежный ком, найду я в баре четверть самогона, фильтрованного чистым молоком. Я в кресло заберусь в своем халате длинном, чтоб разогнать февральскую тоску, и благостно засну перед камином, заев хурмой поллитра коньяку. И где-то там, чуть на восток от рая, я в тихих грёзах молод и силён... Приходит март, уходит тьма ночная, пустеет бар, и тяжкий длится сон.
|