Всю ночь читал он Интернет И как от обморока ожил: Он понял партии завет Патриотическою кожей! А после яростно писал, Жёг демократов крестной силой И либералов окроплял… И всё ж к заре его сморило.
И видит он под сенью вежд: Во двор зачуханного дома Въезжает пафосный кортеж, И из него такой знакомый, Выходит – господи спаси – Ну этот, наш, который Самый! И нету сил произнести В смятенье чувств простое «мама»…
А тот, любимый и родной, Как Иисус и Гаутама, К нему поднялся на шестой И постучал в дверную раму. Открыл поэт стальной замок И пал, рыдая на колени, И только это вспомнить смог: «Товарищ … Путин…Сталин…Ленин!..»
А он, чей взгляд – как грозный меч, Проникся трепетом бедняги И произнёс такую речь, Взяв у помощника бумаги: «Вы нам служили от души. Нам доложили, мы довольны. Нам много нужно совершить В России сильной и привольной.
Таких, как Вы, у нас сейчас Всё больше. Скоро всех охватим. Но нужен неподкупный глас, Чтоб поднялся народ с кроватей. Мы очень ценим, видит бог, Порыв талантливого сердца». И бархатистый коробок Возник в ладони самодержца.
Поэт дрожащею рукой Схватил «Владимира с мечами» И, как тургеневский герой, Зашёлся ласковым мычаньем. «Да, есть один смешной вопрос Касательно анкетных данных. Был, очевидно, малоросс Внучатый дядя Вашей мамы.
Вас провести в секретари Союза нету воли нашей». Но стихописец завопил «Я отрекаюсь от мамаши!» «Не отрекаются, любя» Сказал душевно покровитель И, тихо сдвинув нимб со лба, Покинул бедную обитель.
И сразу всё пошло не так - Завыл под окнами автобус, Пришли монтёры на чердак, И оборвался сладкий опус. И было невозможно жаль, Что сон окончен столь бездушно! Лишь золотая, как медаль, Сопля сияла на подушке.
|